Рейф не двинулся с места.

– Неделю, – произнес он.

– Что?.. О чем вы?..

– Я хочу, чтобы вы целую неделю занимались тем, чем подобает заниматься невесте. Вы будете составлять списки гостей и меню, будете выбирать цветы и мерить платья. И никаких жалоб, никаких отговорок.

– Знаете… Пожалуй, я согласна на этот план. Разрешаю вам остаться здесь на неделю. И обещаю сохранять беспристрастность в разговорах о браке, если вы будете сохранять беспристрастность в отношении меня. Но если в конце недели я все еще захочу разорвать помолвку, – тогда подпишете бумаги?

Рейф тяжело вздохнул. Нельзя сказать, что он свято верил в силу кружев, шелков и знаний Бруизера, но выбора у него не было. Коротко кивнув, он сказал:

– Хорошо, согласен. Будем считать, что сделка заключена.

– Пожмем друг другу руки?

Он снова кивнул и, взяв маленькую ручку Клио, неловко сжал ее. А рукопожатие Клио оказалось уверенным и крепким. Но и после него девушка не выпустила руку Рейфа. И, пристально взглянув ему в глаза, сказала:

– Что ж, прекрасно. Тогда пойдемте быстрее. Я умираю от желания показать мой замок хоть кому-нибудь.

Клио уверенно повела гостя к другому концу галереи, и Рейфа охватили дурные предчувствия. А неделя, о которой они договорились, теперь казалась ему вечностью.

Исполненная непоколебимой уверенности, Клио вела гостя по галерее в сторону винтовой лестницы. Четверти часа будет достаточно, чтобы доказать: это место вовсе не груда старых камней, коих так много в Англии. Но гораздо труднее заставить Рейфа понять, что именно значил для нее Твилл-Касл.

– Поторопитесь, – сказала она и заглянула в очередной коридор. Убедившись, что там никого не было, добавила: – Теперь сюда.

– Но почему вы…

– Помолчите. Быстрее.

Через несколько секунд они оказались в темном лестничном колодце, и Клио еще сильнее сжала руку Рейфа, старательно игнорируя волнение, которое охватывало ее при каждом прикосновении к нему.

Как странно… Ведь Рейф Брандон – известный развратник. Хотя… Ведь они знакомы с детства, поэтому нет ничего запретного в том, чтобы взять его за руку.

Но все же она ужасно волновалась, когда вела его за собой вниз по лестнице. И казалось, что сердце ее вот-вот выпрыгнет из груди.

Спустившись, они оказались в окружении холодной и влажной темноты. Единственным источником света являлось зарешеченное окошко под потолком, через которое с трудом пробивались последние лучи уходившего за горизонт солнца.

– Видите? В этом замке есть подземные темницы.

– Это не темницы, – возразил Рейф.

– Нет, совершенно определенно темницы!

– А мне кажется, это, скорее всего, погреба.

Клио сняла с крюка лампу и нашла на полке кремень.

– Вы все портите! – прошипела она и сделала попытку высечь огонь. Но ничего не вышло. – Здесь шли сражения, понимаете? Этому замку четыре сотни лет, и здесь даже воздух напоен историей. Четыре века здесь жили, любили и умирали люди. Подумайте об этом.

– Уже подумал. И понял, что вы читали слишком много рыцарских романов. Люди жили, любили и умирали везде, повсюду. И на каждого рыцаря, который выиграл в этом замке турнир ради своей прекрасной дамы, приходились сотни бездельников, которые десятилетиями только жирели, ничего не делая. Если они в чем-то и состязались, то лишь в длине струи, которую могли выпустить с земляного вала.

Клио поморщилась и снова попыталась высечь огонь. Опять не вышло.

– Мужчины отвратительны… – пробурчала она.

– Да, верно, – гордо сказал Рейф. – Но и мы иногда на что-то годимся. Дайте это сюда.

Взяв из ее рук кремень, он с первого же раза высек огонь. И это походило на чудо – сейчас Рейф показался ей похожим на того Прометея, которого изобразил известный флорентийский художник. Теплый золотистый свет озарял его мужественное лицо, на котором выделялся много раз сломанный нос.

– Что ж, я не мужчина, – заявила Клио, как никогда остро чувствуя свою женственность. – И я не собираюсь пускать струю с земляного вала. Я намерена сделать с этим замком кое-что полезное.

– Попробую догадаться. – Рейф отрегулировал свет в лампе. – Вы откроете школу для найденышей, верно?

– Хорошая идея, но нет. Чтобы заботиться о замке, он должен приносить доход. Я ничего плохого не хочу сказать о сиротах, но денег они не принесут.

Клио взяла лампу, подошла к дальней стене и принялась считать камни: один, два, три, четыре…

– Вот что я хотела вам показать, – сказала она.

«Если и это не произведет на него впечатления, – тогда зря я стараюсь», – подумала Клио. И с силой надавила на пятый камень. Большая часть стены повернулась, открывая проход.

– Смотрите! – воскликнула она. – Тайный ход!

Рейф взял у нее лампу и посветил в темный тоннель. Затем свистнул, и свист эхом прокатился по каменной трубе.

– Впечатляет, – признал он. – Одно очко в вашу пользу. Никогда не видел ничего подобного.

Наконец-то! На душе у Клио потеплело. Она хотела, чтобы Рейф вдохнул воздух истории и по достоинству оценил это место. И тут ей вдруг вспомнилась спартанская обстановка его нынешнего жилища – жалкая койка, усыпанный опилками пол, сырые яйца… Наверное, ему нужно больше радостей в жизни. Удобный и теплый дом, а также развлечения, вовсе не связанные с дракой и кровопролитием. Рейф должен жить как человек, а не как зверь, которого вырастили для сражений.

– Куда же ведет этот тайный ход? – спросил он.

– Пройдите по нему и выясните. Если, конечно, не боитесь.

Рейф усмехнулся и заявил:

– Я годами отстаивал титул чемпиона Британии в тяжелом весе. И если в этом проходе что-то живет… то это оно должно меня бояться.

– Ах да, я и забыла. – Клио рассмеялась. – Даже пауки разбегаются при виде Ученика Дьявола.

Рейф взглянул на нее с удивлением.

– Откуда вы знаете это имя?

– О, я знаю все ваши прозвища. Скандальный Брандон, Властелин Краха, Ученик Дьявола…

– Вы явно следили за моей карьерой, – искренне удивился Рейф. – Но какое дело благовоспитанной молодой леди, будущей маркизе, до мира незаконных боев?

А Клио вдруг смутилась и пробормотала:

– Видите ли, я следила… не за вами. Просто читаю газеты. А ваше имя упоминается в них довольно часто.

Клио всегда интересовалась текущими событиями. А также мировой историей, географией и иностранными языками. На этом настаивала и ее мама. Жене дипломата следовало знать, что происходило в мире. Да, конечно, супруге дипломата, скорее всего, не было дела до подпольных боев, но Клио не могла противиться искушению.