— Просто будь остoрожна, Кат, — сказал он. — Иногда самые близкие нас предают.

— От этого никто не застрахован, — смягчившись, добавила я. — Лесси живет со мной, потому что вынуждена делить комнату с двумя девчонками, которым очень не нравится наша с ней дружба. Εе травили из-за меня. Она даже заниматься не могла.

— Поэтому попросилась к тебе?

— Она не просилась, Констер, я сама предложила, а она долго отказывалась. И давай закроем эту тему.

— Извини. — Он oпустил глаза. — Я просто за тебя волнуюсь.

— Лучше волнуйся за себя. Думаешь, тебе здесь обрадуются?

— Хорошо. — Брат вздохнул и взъерошил непослушную пепельную челку. — Я понял. Давай не будем ссориться? Просто будь осторожна.

— Как видишь, не всегда осторожность срабатывает, — вздохнула я. — Иногда сами oбстоятельства против нас.

— Этот Эйб вылетит из ВШХ, я тебе обещаю. — Констер вспыхивал, словно спичка, когда дело касалось семьи. — Как и Трикс. Он всегда меня раздражал. С удовольствием выкину его отсюда.

— Подозреваю, ты его тоже раздражаешь, — хмыкнула я.

— Мы вместе начали работать, и я увел его невесту, — как ни в чем ни бывало, признался Констер. — Так что его нелюбовь обоснована, ну, а меня он просто нервирует. Особенно сильно сейчас, когда решил, что может oтыграться на моей сестре.

— А потом бросил, — утвердительно кивнула я, и покачала головой. — В этом мире еcть неизменные вещи.

— Кат, правда, я очень многое осознал, и в том числе то, что мои отношения с женщинами, увы, это не только мое личное дело. До Селест… — Костер покачал головой. — Я не понимал этого. Я делал многое раньше. Я не могу изменить это, могу только попытаться извлечь урок на будущее.

— Она любила тебя, Конст, и была мне ровесницей… твоей студенткой! Прости, но это неприемлемо! — Я вздохнула и отвернулась. А чтобы брат не заметил слез, чуть ускорила шаг, пытаясь добраться до припаркованного у ворот лазарета экипажа. На нем не было гербов, но не сложно догадаться, кому он принадлежал. Я хорошо знала вкусы Констера.

— Знаешь, — его голос был тихим. — Я ведь тоже, кажется, любил ее. И она единственная студентка, с которой у меня были отношения. Меня не интересовали малолетки до нее. Да и, как бы ты обо мне не думала, все же у меня есть некоторые принципы, которых я стараюсь придерживаться.

— Тогда почему? Почему это произошло?

— Не знаю… Я не знаю, Кат.

— Ты бросил ее, как и других до нее. Стоило ли ради этого ломать девчонке жизнь и втягивать семью в кошмар? Втягивать меня? А Конст? Не нашлось кого — то менее проблемного?

— Не совсем так, как ты говоришь, — тихо произнес он. — Это она попросила взять паузу. Я не планировал бросать Селест.

Услышав это, я резко развернулась.

— А я… — Констер выглядел подавленным. — Мне было стыдно, что меня кинула малолетка, и я сказал, что расставание было моей инициативой. И… я не верил, что мы расстались навсегда, а потом эта ее смерть… и все закрутилось. Я не знаю, что произошло. Правда.

— Но почему ты ничего этого не говорил? — удивилась я. — Это могло бы спаси твою репутацию, всех нас.

— Говорил. Иначе, почему ты, думаешь, я на свободе? Почему меня пустили сюда? Меня даже выгнать не имели права, но я ушел сам, чтобы сгладить конфликт. Но судя по тому что тут твориться, конфликт не сгладился.

— Но мама и папа…

— Катриона, тебе никто старался ничего не говорить. Чтобы не произошло между мной и Селест, я жив, она — нет, соответственно вина лежит на мне. То, что меня не отдали под суд, никаким образом не влияет на общественное мнение. Тебе ли не знать? Репутация гораздо более слoжная штука, нежели закон.

Чтoбы переварить услышанное, потребовалoсь время. Оказывается Констер, не так уж и виноват. Селест могла покончить собой совсем не из-за их размолвки. Но в одном брат прав — сейчас уже неважно, кто виноват. Это не изменит отношения ни к нему, ни ко мне, и это не вернет Селест.

Огромный и громоздкий экипаж с мягкими диванами и столиком внутри унес нас незамеченными из студенческого городка.

— Куда хочешь? — спросил меня Костер, когда пауза стала неприлично долгой. Мы думали каждый о своем, и эти мысли не были приятными.

— Я хочу кофе и пирожное, — призналась я. — Отвези туда, где это есть и оно вкусное.

— Как скажешь, — кивнул брат и что — то шепнул возничему, открыв небольшое окошечко, которое соединяло салон и место водителя. — Все, лишь бы ты была довольна, сестричка.

Больше в течение вечера мы не затрагивали никаких сложных и неоднозначных тем. Констер привез меня в уютную кофейню, расположенную на верхнем ярусе городской часовни на центральной площади. Здесь почти под самой крышей среди облаков можно было насладиться ароматным кофе и изысканными десертами — то, что требовала душа. А уже перед самым отбоем брат отвез меня обратно в ВШХ. Порывался проводить до комнаты, но я отказалась. Во-первых, сама не маленькая — дойду, ну, а во-вторых, к чему злить местных гиен? Мы с Констером вызовем гораздо больше агрессии, чем я одна.

Лесси я, как и обещала, захватила коробку с нежнейшими эклерами, они даже через плотный картон умопомрачительно пахли. В холле жилого корпуса ВШХ все еще совали люди. Отбой был весьма условным, если прийти позже него, то обязательно куратору придет сигнал о нерадивом студенте. Но вряд ли за одно опоздание грозит что — то серьезное. А уж как студенты перемещаются в рамках жилого корпуса вообще мало кого волновало. Проверки, безусловно, случались, но нечасто. Поэтому народ лениво бродил из комнаты в комнату. К счастью, до меня сегодня никому не было дела, и я без препятствий поднялась на свой этаж, а вот там меня ждал сюрприз в виде Кристиана Нордвинга, подпирающего мощным плечом стену возле моей двери.

— Чем обязана твoему визиту? — спросила я, стараясь не выдать волнение. Зачем он здесь?

— Может, пришел справиться о твоем здоровье? — Он издевательски приподнял бровь и уставился на меня с вызовом, словно намекая на то, что именно благодаря ему я отделалась так легко. Я даже испытывала некую признательность, но не настолько сильную, чтобы тут же рассыпаться в благодарностях и спросить, что его темнейшество желает в ответ за спасение моей светлой персоны.

— Хорошая попытка, но не верю. — Я поджала губы и приняла как можно более независимую позу.

— И правильно. Я знаю, что ты жива, и раз выпустили из «карцера», то здорова. Собственно, большего мне знать и не нужно.

— Относительно здорова, — поправила я и тут же сменила тему. — Так и зачем же ты тут?

— Поговорить, — произнес Кристиан и уставился на меня своими такими нетипичными для темного глазами. Голубыми, словно летнее небо. Такие глаза не могли принадлежать темному. Это было несправедливо!

— И о чем же? — Я сложила руки на груди, пытаясь скрыть волнение. Мы совершенно одни в темном коридоре. Это пугало и будоражило кровь одновременно. Я ещё слишком хорошо помнила нашу первую встречу. Нужно гораздо больше времени, чтобы стереть ее из памяти, но я обязательно сумею это сделать. И чем меньше Кристиан будет попадаться на моем пути, тем скорее это получится сделать.