работа перестала приносить удовольствие. Нестерова теперь ясно видела все минусы этого ремесла. Особенно ее бесили придурошные вип-клиенты. То какой-то браток принесет собственный чай и чайник, требуя заварить ему кипяточком. То депутат прочитает лекцию о классическом макиато, пеня, что в его кофе молочная пенка на миллиметр тоньше, чем положено. Но больше всего Саша ненавидела, тех дамочек, которые стелились, сосали и пресмыкались перед этими важными членами, и при этом мнили себя самыми крутыми в этом районе. Стоит ли говорить, что наиболее сильным раздражителем для Нестеровой являлась подруга Димы.

Как выяснилось, ее звали Ксюша, и она с завидным постоянством действовала официанткам на нервы. Особенно Саше. Вова рассказал, что после того случая с фрешем, пока Нестерова ревела в курилке, эта самая Ксюша долго поучала его: мол официантка ей нагрубила, и такая выходка должна быть наказана рублем. Папа Володя, конечно, уверил ее, что примет меры, и… принял. Он велел Саше быть с этой мадам аккуратней, ведь в следующий раз она могла на самом деле нажаловаться Диме, и тогда они бы расхлебывали вдвоем. Конечно, Нестерова оценила заботу администратора и старалась не сильно мозолить глаза этой Ксюше. По негласной договоренности ее столик всегда обслуживала другая официантка, однако и при таком раскладе Саша, которая могла по пути поменять пепельницу или забрать грязную посуду, успевала заработать гаденькие шпильки в свой адрес. То она подошла слишком близко, то торт слишком сладкий, раньше был другой, то пепельницу менять не надо, то просто магнитная буря и пмс в один день.

По правде говоря, Саша понимала, отчего эта девка злая, как сто собак. Хоть она и являлась официальной Диминой пассией, но, не зная этого наверняка, было сложно догадаться. Петрович практически никогда не оказывал ей знаков внимания. Ни поцелуев при встрече, ни объятий. Да что там, он мог даже не взглянуть на свою подругу. Босс без зазрения совести тусовался в кофейне отдельно от своей пассии. Пару раз он совершенно спокойно сидел за столом с девчонками, которых бессовестно клеил. Наверное, у них был такой свободный формат отношений, скорее всего, Ксюши ему хватало и дома, ведь они жили вместе. Но для Саши это было диковато. Она по сто раз на дню слушала рассказы о Диминых похождениях, его любви к клубам, выпивке и сексу. У босса были большие проблемы с алкоголем и бабами.

Раньше Нестерова не замечала, что Петрович пьет почти каждый вечер. Он чаще всего приезжал утром, был за рулем и трезв. Но в последний месяц Дмитрий как с цепи сорвался. Леха быстро поставил ему диагноз: запой. Внедорожник с драконом уже пару недель не показывался у кофейни, Дима катался на такси, всегда был на веселе или хорошенько навеселе. Он мог начать употреблять с самого утра, попросив списать бутылку Бордо или пару пива. Как следствие, поведение босса стало еще более нестабильным. Он мог орать, не затыкаясь, весь день, придираясь по каждой мелочи, а мог миролюбиво болтать на кухне с поварами и официантками, потягивая пиво.

Саша решила держаться подальше от неадекватного запойного Димы, хотя даже в таком виде он не перестал ей нравиться. Но у нее накопилась усталость и проблемы. Пренедрежение университетскими занятиями аукалось все громче с приближением сессии. Нестерова переживала, что не может разорваться и отказать себе в лишних часах сна утром, что подведет папу Володю, если будет постоянно отпрашиваться. Саша неосознанно приобрела ответственность за свои обязанности. Она стала относиться к работе намного серьезнее, чем как к временному способу зарабатывания денег.

В один из дней Саша вырвалась покурить на второй этаж с приятельницей из группы, которая подрабатывала в журнале. Их офис находился в том же здании, где кофейня. По случайности одногруппница вышла покурить вместе со своим начальником, который, узнав Сашу, весьма удивился, что она работает официанткой. Он не предлагал ничего конкретного, просто сообщил, что есть много заказов, как в городе, так и по интернету, сетуя, что молодые талантливые кадры тратят себя попусту. Это был первый звоночек.

Второй звоночек был из универа. Саша пропустила коллоквиум, без которого не допускали к экзамену. Плюс накопились долги по творческим дисциплинам. Обычно у нее не было проблем с этим делом. Даже работая, Саша находила время на письменные задания, которые нравились ей больше всего из учебного плана. Но теперь на нее навалилась какая-то страшная, тяжеленая лень. Рука не поднималась, глаза закрывались, а кофе не работал, хотя раньше именно он был лучшим вдохновителем.

Ну а заключительным аккордом стал оживленный день в кофейне. Ближе к новому году все как с ума посходили. Народ валил с самого утра и до вечера. Плюс, второй зал находился на последней стадии отделки. Каждый завсегдатай совал туда нос и, видя, что уютная кальянная пуста, требовали пустить. Почти всех после Диминого отзвона запускали, а потом они жаловались, что их долго обслуживают. Официантки разрывались, злились, но посиделки в закрытом зале не отменялись. Сашу бесили эти свои да наши. Если она обслуживала випов в закрытом зале, то всегда припрятывала чаевые оттуда, считая это платой за моральный ущерб.

Вот и сегодня Саша уже дважды дежурила в випе, не считая своих постоянных столиков. Дима сидел в ее зоне со своими приятелями и, что удивительно, с Ксюшей. Нестерова как обычно отправилась к ним, чтобы сменить пепельницу, потому что ее коллега совсем зашилась со своими заказами и не могла прикрыть. Дима допил чай и отодвинул стул, едва она подошла.

– Пойду поору, – как ни в чем ни бывало, сообщил друзьям Петрович.

Саша, не скрывая изумления, вытаращилась на него во все глаза. Босс только нагло ей подмигнул, сверкнув трусикосшибающей улыбкой, и двинул бодрой походкой в сторону кухни. За столом все хихикали, включая Ксюшу. Нестерова едва сдержалась, чтобы не закатить глаза, пока собирала пустые тарелки на поднос.

«Значит, Дима у нас в образе», – мысленно сделала вывод Саша. У нее наконец сошелся пазл. Нарочитая строгость Петровича, его истерики в адрес админов, дотошность по части правил – это все напускное, маска, дабы держать в тонусе персонал кофейни. Конечно, невозможно поддерживать дисциплину, если ты свой в доску парень, целуешь всех в зад и выбираешь слова, чтобы сделать замечания. Проще прикинуться деспотичным мудаком, которого все будут бояться. «Они будут любить меня и отчаиваться», – вспомнила Саша слова Галадриэль из первой части «Властелина колец» и усмехнулась.

Дима, и правда, теперь представлялся ей эдакой королевой драмы. С одной стороны Нестерова понимала смысл этого образа, но перфекционистическая часть ее