У него всегда находили слова – апельсиновые карамельки, которые помогали пережить все горечи жизни.

Самое важное, чему он меня научил – это флирт. Я стала, быть может, чаще говорить людям о красоте, которую замечаю в них, порой делая это абсолютно неожиданным образом. Я стала говорить с людьми, зажигая в своих газах огонь.

Мораль XIV: флирт – это умение подставить свои грани под лучи взглядов и умело отразить полученный блеск восхищений

Как он научил меня флиртовать? Очень просто. Я подожгла его интерес ко мне, он делал то же со мной. Он был моим примером и подопытным, книгой и конспектом. Отвечать вопросом на вопрос и комплиментом на комплимент, увлекаться, уступать и немного даже льстить, стараться быть лучшей версией себя и видеть только лучшее в другом. Это был фильм с идеальным сюжетом. Пусть он был черно-белым фильмом без палитры чувств, я упилась всласть тем стилем и теперь вряд ли разменяю себя на романтику дешевых портвейнов. Просто я была влюблена в его мудрость и уважение [и это ключевые слова].

В тот момент я поняла, как важно окружать себя людьми, с которыми действительно хорошо, и не приходится тешить себя иллюзиями, с кем ты можешь быть собой. Пить чай с тем, у кого захочется спросить про жизнь, а не тратить кучу времени на человека, чей голос просто заполняет тишину.

Внимание, рецепт флирта. Он очень прост: уважение, интерес, хорошие манеры, комплименты, влечение, интрига, взгляды и касания, желания обаять, влюбить и влюбиться. Флирт ради флирта. Получать удовольствие, делая приятно, видеть заинтересованный взгляд, не отводя глаза – вот вам весь истинный смысл сего тонкого искусства. Говоря комплимент, я в первую очередь делаю приятно кому-либо, а потом, как следствие, обращаю внимание на себя. От меня не убудет. Это подсластитель, но врать и тут тоже нельзя. Чем искреннее были мои слова, тем сильнее это действовало на человека. Люблю, когда на меня смотрят сияющими глазами. И смех. Смех тоже искрит. Становится светлее и теплее. Это как десятки маленьких огонечков, летающих в воздухе. Это как гирлянда праздника жизни.

И самое главное правило – никогда не останавливаться и продолжать верить в лучшее. «Устала – перекури и продолжай, и наслаждайся жизнью. Поплачешь, пройдет. И никогда не возвращайся назад. Нескончаемый оптимизм и железобетонные принципы. Не допускать прошлых ошибок, не скучать, а если и допускать ошибки – идти дальше». Могу сказать, это самый полезный конспект в моей жизни.

Многие мои обиды и разочарования можно унять только лишь одним воспоминанием о том, что «оптимизм – это путь к совершенству». Поэтому и Учитель. Поэтому и полюбила: то ли его мир, то ли мир в его глазах.

Как часто его образ, слова и манеры отражались мне в чужих стихах, картинах, фразах случайных прохожих. И я влюбилась в жизнь. Ту жизнь, в которой нет страданий, слез, унижений и прочего. Есть мудрость, вера в лучшее, любовь, уважение и божественный флирт – желание влюблять и влюбляться, без пошлости и подтекстов.

В этой истории нет извилистого сюжета и драматического финала. И не хочется его сочинять, выдумывать. Пусть все будет так как есть. Спокойно, красиво и хрупко.

Тогда у меня появился самый настоящий ангел. У него было два земных крыла: Бармен, который смывал проблемы с потоков моих чувств, и Учитель, который наполнял эти потоки чувствами. Они берегли меня и учили чувствовать жизнь.

Спустя время, я понимаю, что это самая настоящая любовь. Он то всего меня берег: от зла жизни, от дурных мыслей и от себя самого [уж просил не влюбляться]. А я видела в нем свет. Свет его улыбки, рассыпающейся на тысячи искорок в его глазах.

СЛОЖНО ЛИ ЛЮБИТЬ ХУДОЖНИКА

Художник должен быть голодным.

Моя творческая душа встретила свою родственную душу совершенно случайно – он вошел в круг моих старых друзей благодаря общему знакомому. У меня сложилось впечатление, что он аккуратный, тактичный, умный молодой человек, который всей душой отдается своему делу. Так и оказалось. Никто не представил мене его как художника и мне пришлось узнать это самой. Оказалось, что он невероятно талантлив и его картины поразили меня до глубины души. Максимум, кто-то сказал мне, что он рисует. [Пишет картины, товарищи, а не рисует! Рисуют детки в школе…]

На первый взгляд он ничем не отличался от всей окружающей его компании, но в моих глазах от был уникальным самородком. Когда я впервые увидела его картины, у меня захватило дух. При этом, когда он показывал на суд свои творения, в нем не было ни капли гордости или восхищения – скромность, да и только. От этого было понятно, почему мало кто представлял его как художника.

Было трудно осознать, что творится у него в голове, и как ему удается воплощать это в жизнь. Для меня это было подобно некой магии, и он сам завораживал. К нему неумолимо тянуло: в нем, скорее всего, был маленький магнитик, а во мне, верно, такое же железное желание творить и жить одним лишь вдохновением. Я верила в перспективы, в розовые мечты и стремления, которые окрыляют даже из солидарности.

Мы были земляками из мира самозванцев творческой богемы. Мне хотелось пить с ним за одним столом одно вино, чтобы после, по прошествии нескольких лет, с гордостью сказать с кем именно я пила – с легендой, гением и моим близким другом в одном лице. После такую фразу скажут и обо мне, но в совершенно другой компании молодых людей, шумно распивающих хорошие коньяки в пыльных парадных14.

Возможно, мой одаренный художник хотел, чтобы какое-то что-то, неуловимое и чарующее, находил в нем каждый, но это было далеко не так. В нем чаще видели парня, утонувшего в мечтах и грезах, и первое, что приходило на ум окружающим, это мысль о том, что пробиться в сфере творчества сейчас трудно, и вряд ли он будет одним из тысячи, кто поймает удачу за хвост, станет великим и известным в широких кругах светского общества. Мысли невольно все же сводились к финансовой составляющей этого дела и к вопросам о том, приносит ли это вообще какой-то доход. Никто не думал о силе таланта и о волнах, которые захлестывают, когда ты творишь и любишь свое творение.

Творить стоит только в любви, а с любовью у него не ладилось. Я понимала, о чем идет речь, но не могла объяснить это словами. Нужен полет, который трудно вообразить бескрылому от природы