Ласло кивнул:

– Хорошо. Во-вторых, ты должна говорить с моим дедушкой только о его коллекции. Ты не должна рассказывать ни ему, ни кому-либо еще о том, что между нами было семь лет назад. Никто не должен узнать, что мы с тобой женаты.

– Об этом можешь не беспокоиться. Я не собираюсь никому говорить о нашем браке. Это определенно не то, чем я стала бы хвастаться.

Он сильнее потянул ее за волосы:

– Ну наконец-то мы хоть в чем-то с тобой согласны.

Пруденс устало покачала головой. Она начала жалеть о том, что вышла из такси и вернулась.

– Знаешь, что? Я не хочу, чтобы нас с тобой связывали какие-то отношения, кроме рабочих. Это мое главное правило. Я приехала сюда работать, а не сплетничать о браке, который я никогда не считала настоящим. О браке, который случился так давно и был таким коротким, что я его почти не помню.

Ласло заглянул ей в глаза:

– А я помню. – Он провел рукой по ее шее, затем нежно погладил ее по щеке подушечкой большого пальца. – Я помню каждый миг.

Пруденс открыла рот, чтобы возразить, и попыталась поднять руки, чтобы его оттолкнуть, но ее язык и тело отказались подчиниться. Голова у нее кружилась, в глубине ее женского естества все трепетало. Желание боролось внутри ее с гневом и возмущением.

Ласло прижал ее бедра к своим, и она почувствовала, как сильно он возбужден. Его губы принялись медленно ласкать ее шею, отчего по ее телу начали пробегать электрические импульсы. Затем он накрыл ее губы своими. Подчинившись сиюминутному порыву, Пруденс послушно приоткрыла рот и сильно вцепилась в его волосы, словно боясь, что может полностью раствориться в этом поцелуе.

Неожиданно ее разум пробудился ото сна. Она резко вырвалась из его объятий и вытерла рукой губы.

– Нам не следовало этого делать.

– О чем ты говоришь? – спросил Ласло, тяжело дыша.

– Я не хочу этого… не хочу тебя…

– Полагаю, ты только что мне продемонстрировала, как сильно ты меня не хочешь? – перебил ее он.

Закусив губу, Пруденс покачала головой:

– Я хочу тебя. – Дрожа всем телом, она сделала шаг назад и посмотрела на него широко распахнутыми глазами. – Но мы не можем. Это было бы неправильно. – Она окинула взглядом темное помещение, ища дверь.

Ласло нахмурился:

– Как это может быть неправильно? Мы с тобой женаты.

– Дело не в том, женаты мы с тобой или нет, Ласло! – Она снова покачала головой. – Неправильно делать это, когда… когда… – Не найдя подходящих слов, она осеклась. – Я хотела сказать, что ты меня ненавидишь.

– Я не испытываю к тебе ненависти, – возразил он и, к своему удивлению, обнаружил, что это правда.

– Но мы определенно друг друга не любим. То, что есть между нами, – это всего лишь сексуальное влечение.

– Всего лишь? Если ты так думаешь, у тебя, очевидно, мало сексуального опыта.

Ее лицо покраснело.

– Ты прав. Опыт у меня действительно небольшой. Но я занимаюсь сексом с человеком только в том случае, если по-настоящему его люблю. Поэтому, Ласло, я не стану заниматься с тобой сексом в сарае, даже несмотря на то, что мы с тобой женаты.

Ласло молча на нее смотрел. Неужели он действительно думал, что она захочет ему отдаться? Стал ли бы он ее после этого уважать? А уважать самого себя?

– Хорошо, – сказал он. – Нам с тобой еще во многом нужно разобраться. Поэтому я предлагаю тебе немного отдохнуть. Как ты смотришь на то, чтобы пойти в замок и перекусить? После завтрака я познакомлю тебя с дедушкой. После этого мы выберем тебе комнату.

– Зачем? Я могу остановиться в отеле.

– В этом нет необходимости. В замке восемнадцать свободных спален. – Внезапно ему в голову пришла отличная идея. – Кроме этого, на территории замка есть свободный коттедж. Он маленький, но там тебе будет спокойнее и комфортнее, нежели в замке. Уверен, тебе он понравится, но не смей ничего там менять. Я хочу, чтобы после завершения работы с коллекцией ты навсегда исчезла из моей жизни.

– Этот портрет – мой самый любимый предмет из всей коллекции! – Сделав шаг назад, Янош де Жадань внимательно посмотрел на изображение девушки, держащей в руке раскрытый зеленый веер. – Мы с Аннушкой подарили его Жофии на ее шестнадцатый день рождения. – Повернувшись лицом к Пруденс, он улыбнулся. – Думаю, она втайне надеялась получить в подарок лошадь, но картина ей все равно понравилась.

– Портрет действительно красивый, – сказала Пруденс. – Вы специально искали работу Роберта Генри?

Янош покачал головой:

– Нет, но, когда мы с Аннушкой увидели этот портрет, мы сразу поняли, что это то, что нам нужно. Эта девушка напомнила нам Жофию. Дело не только в цвете ее волос и глаз, но и в выражении лица. – Он печально улыбнулся. – Моя дочь часто смотрела на меня так – одновременно с любовью и раздражением.

Пруденс закусила губу. Внезапно она осознала, что речь идет не о какой-то там юной девушке, а о матери Ласло.

– Уверена, что причина была только в ее возрасте, – ответила она, и ее внезапно охватило чувство вины. Янош откровенно говорил о личных вещах с женщиной, которая была тайной женой его внука. Но разве у нее был выбор? Она пообещала Ласло, что никому не расскажет об их браке, и смогла убедить себя в том, что так будет лучше. Но сейчас, когда она познакомилась с добрым, обходительным Яношем, она чувствовала себя хитрой лгуньей.

– Какими бы ни были ваши причины, это хороший выбор, мистер де Жадань.

Янош рассмеялся:

– Я тоже так думаю. Уверен, что мы с вами поладим, мисс Эллиот. Поскольку общаться мы с вами будем долго, предлагаю отбросить формальности. Пожалуйста, зовите меня Янош.

Он протянул ей руку, и она пожала ее с улыбкой:

– А вы меня Пруденс. Большое спасибо вам, Янош, за теплый прием, который вы мне оказали.

Пожилой мужчина поклонился:

– Это я вас должен благодарить за то, что вы согласились мне помочь. Вы сделали старика счастливым. Мне жаль, что Сеймур не смог приехать, но я нисколько не расстроен тем, что он прислал вас в качестве замены. Не беспокойтесь, я никому об этом не скажу. Это будет наш с вами маленький секрет.

– Уединенный замок в Венгрии и красивая женщина с секретом. Какое интригующее сочетание! Похоже на сюжет исторического романа.

Они оба повернулись и увидели стоящего в дверях Ласло. Он посмотрел на Пруденс, затем перевел взгляд на своего дедушку и мягко улыбнулся.

– Итак, в чем же ваш секрет? – спросил он, войдя в комнату и остановившись перед картиной.

Он по-прежнему улыбался, но его голос прозвучал напряженно. С тех пор как Пруденс переступила порог его дома, мысли о ней не оставляли его ни на минуту. Всякий раз, когда они встречались, она держалась с ним вежливо, но отчужденно. На Яноша подобное отношение не распространялось. С ним она была дружелюбной и очаровательной.