11.10

Lacrimosa: «Der Morgen Danach»

– Фея Егоровна, я готов официально предложить вам работу. – Викентий оправился от неожиданно нахлынувшей радости и постарался напустить на себя серьезный вид. – Работу с неплохим окладом.

Бесполезно – Фея не верила ни одному его слову. Иронично поинтересовалась:

– Я готова официально принять предложение. Вы объясните, наконец, что делать?

– Нет-нет-нет! – заторопился он. – Мы с этого начинали. Теперь давайте лучше о деньгах. Сразу. Сколько вы хотите?

«Блин, опять за свое. Озабоченный кровосос. Все никак не может подкрасться к моей невинности. Окольные пути ищет…»

– Вы издеваетесь? Мне необходимо знать свои будущие обязанности, смогу ли я соответствовать…

– Не переживайте, – зачастил Викентий, – работа несложная. Единственное – потребуется умение убеждать людей.

«Проституция. Консумация. Блятство…» – выстраивала предположения Фея.

– Не наводите туман. Я не согласна принимать предложение, пока вы не расскажите о деталях. Если не умеете выражаться ясно, просто опишите поэтапно – первое, второе, третье – что я должна делать.

Викентий замолчал, посерел лицом.

«Ага, сейчас я получу самое туманное описание интимных услуг!..» – подумала Фея и ошиблась.

Викентий через силу проговорил:

– Первое – нужно приходить к определенным людям, знакомиться, стараться им понравиться, войти в доверие. Второе – через определенное время… э-э-э… конечно, когда они будут готовы… нужно объяснять им, что они… мертвы.

Викентий словно захлебнулся последним словом. Повисшая пауза, наполняясь тишиной, стала угрожающе тяжелой. Викентий смотрел в стол, голова его опустилась ниже плеч. Наконец, он произнес:

– Сколько вы хотите за такую работу?

– Вы сумасшедший? – только и нашлась Фея.

– Увы, нет. Так сколько? Всего лишь подходить, знакомиться, говорить…

– И никакого интима? – спросила Фея, почувствовав себя полной дурой.

– Абсолютно.

– Я должна шантажировать этих людей?

– Совсем холодно.

Следующий вопрос прозвучал через минуту тишины:

– Зачем вам это? Я должна знать, иначе не смогу обдумать предложение.

– Считайте прихотью богатого чудака.

– А на самом деле?

– На самом деле я предлагаю вам десять тысяч за каждую успешную операцию и пять ежемесячно, независимо от результатов работы. Свободный график. Беседы с клиентом записывать не надо. Я смогу проверить, о чем вы разговаривали.

Фея хлопала глазами.

«Наверное, я сейчас должна упасть в обморок. Очнувшись, спросить: „Извините, вы не могли бы повторить цифирки? Мне кажется, я вас неправильно поняла“. По сценарию он добродушно отвечает: „Правильно, правильно. Выпейте водички…“»

– Фея Егоровна, это хорошее предложение. Впрочем, если у вас есть возражения или пожелания, я готов…

– Кулера у вас, конечно, нет?

– Кулера? Что это такое?

– Проехали. Водичка у вас только из-под крана?

– Нет-нет-нет. – Викентий протянул руку к подоконнику и выдернул из-за занавески графин. Пошарил под столом, вытянул стакан, плеснул в него воды.

– Чистый? – спросила Фея.

Викентий неопределенно дернул плечами – похоже, он даже не понял вопроса.

– У вас, может, и социалка обширная? Страховка, стоматолог, психолог-массажист?

– Простите… Давайте я ничего такого предлагать вам не буду. Готов поднять ежемесячный оклад до шести тысяч. И деньги вперед.

Только сейчас Фея почувствовала, что ее ноги выстукивают по разбитому паркету нервную дробь, руки суетливо теребят многочисленные завязки рюкзачка.

Мир переворачивался. Как ни нелепо, в этом доме для отпетых неудачников она начинала чувствовать, что может превратиться из жалкой падчерицы в королеву бала.

«Может, он просто усыпляет мое внимание?.. Потом насмерть присосется своими щупальцами…»

– Викентий, вы заинтриговали меня. Но я должна подумать, – произнесла она заготовленную фразу.

Викентий заерзал на стуле:

– К сожалению, не могу дать вам времени… Вот деньги. – Он суетливо пошарил в недрах своего двухтумбового хозяйства, достал стопку купюр и положил на стол.

Фея не шелохнулась.

– А если эти люди не захотят меня слушать? Если я им про смерть, а они: «Не пошли бы вы, девушка, покурить бамбук?»… Тогда премия выплачивается?

– Нет, – строго ответил Викентий. – Люди должны поверить вашим доказательствам их собственной смерти. Доказательства я вам предоставлю.

– Но это же абсурд! – в отчаянии воскликнула Фея.

– Не более, чем все это, – неопределенно выразился Викентий и сделал руками движение, будто ласково гладит огромный глобус. – Я готов поднять ваш оклад до семи тысяч в месяц.

– Долларов? – Фея тупила, чтобы выкроить еще секундочку времени.

– Долларов, – устало согласился Викентий.

– Просто знакомлюсь, болтаю, а потом – бац! – «мой хороший, ты уже мертв»?

– Совершенно верно.

– А трудовой договор?

– Зачем? Я вам и так верю.

– Я не верю.

– Восемь тысяч. И вы ничего не теряете. – Викентий пополнил стопку купюр.

– Я могу не увольняться со старой работы?

– Пожалуйста.

Викентий закрыл глаза. Румянец на его щеках приобрел почти помидорный цвет.

Воспользовавшись паузой, Фея протянула руку за одной из купюр. Она выглядела единственно настоящим объектом из всего, что окружало ее в этой комнате. Шкафы, «просто Викентий», хлам со всех сторон, стол, сама Фея – все показалось зыбким по сравнению с убедительностью ста баксов.

– Я попробую… – неуверенно, словно сама себе прошептала она.

Викентий услышал и приглашающе кивнул на купюры.

Фея собрала деньги, настороженно зыркая в его сторону («Вдруг кинется, обнажит зубы, наотмашь меня кастетом в глаз…»), уселась на табурет.

Викентий не смотрел в ее сторону. Он перелистывал свою тетрадь, позой выдавая ожидание ее ухода. Дрожащими руками Фея утрамбовывала купюры в худенький кошелек. Она ощущала, как комната стремительно тонет в пыльной духоте. Словно тонны барахла, расставленного по полкам, стали усердно источать накопленную годами старость.

– Как мы будем связываться друг с другом?

Этот вопрос вновь загнал Викентия в тупик. Он ответил не сразу, видимо, тысячу раз взвесив все варианты: