–Мы говорили о любви матери к ребенку,– неуверенно напомнила я.

–Ну, да,– кивнул Изергаст.– Там страсть вычеркиваем. В норме. Хотя мне кажется, что Линора видит в Родерике проекцию погибшего мужа. Со всеми вытекающими последствиями.

–Фу,– протянула я.– А вот эти извращенные измышления вы могли бы оставить при себе.

–А если все эти чувства – последствия магического воздействия?– подала голос Миранда, и Изергаст тут же повернулся к ней.– Можно ли считать их настоящими?

–Почему нет,– мягко сказал он.– Я ведь их испытываю.

Я захлопнула открывшийся от удивления рот. Вот это дела!

–А если бы не ритуал?– спросила она, глядя ему в глаза.– Я осталась бы очередной некроманткой на потоке? Вы ведь никак меня не выделяли до Лабиринта! Вы хотели Айрис!

Изергаст промолчал, сцепив зубы, а тени снова заплясали, отдаляясь друг от друга.

–Моя маленькая некроманточка – так вы ее называли!– воскликнула Миранда.– А мое имя даже не удосужились запомнить. Это не любовь,– упрямо мотнула она головой.– Это последствия неудачного колдовства. Вам надо разрушить связь.

–Я не буду,– заявил Изергаст.– Меня устраивает то, что есть.

–Правда?– изумилась она.– Мне снова приказать вам стать на колени?

–Если хочешь,– кивнул он.– Но я не думаю, что ты будешь меня унижать. Я знаю тебя, Миранда Корвена, я вижу тебя. И не хочу ничего менять.

Миранда отвела взгляд, и Изергаст, быстро подойдя к ней, взял ее за подбородок пальцами, заставляя поднять голову.

–Я люблю тебя,– сказал он, и я вытаращила глаза.– Я хочу, чтобы ты была счастлива. Не со мной, так с другим,– он нехотя отодвинулся от Миранды и повернулся ко мне.– Хватит, Арнелла. Иначе ты оставишь здесь одно пепелище.

Я отдернула руки и посмотрела на кристалл, полный огня.

–Хорошая работа,– кивнул Изергаст и ушел тихо, как кот.

Губы Миранды задрожали, и она обиженно воскликнула:

–Ты слышала! Это все ритуал! У меня начались месячные, когда я оживляла Изергаста, и кровь испортила схему. Если бы не это, он бы не любил меня!

–Но, Миранда,– тихо сказала я.– Если бы, да кабы… Все могло бы быть по-другому. Но это произошло.

***

На ужин подавали бараньи ребрышки с рисом, квашеную капусту и хлеб с россыпью орешков и сухофруктов. Рендон поглядывал на пламя, бодро трепещущее во всех светильниках, свекровь наконец сняла с плеч платок, но лишь Аден похвалил меня:

–Стало куда теплее! И так светло. Ты справилась ничуть не хуже дяди.

–Мой Родерик должен был сам зарядить артефакт,– прорвало Линору.– Он мог бы приезжать почаще. Теперь ясно, какие такие дела задержали его настолько, что он не мог выбраться к матери.

Приборы в ее руках звякнули о тарелку, и Линора поджала обиженно задрожавшие губы.

Я растерянно посмотрела на нее и отложила вилку. После артефакта я битый час рассматривала детские рисунки Родерика и сделала несколько важных открытий. Первое: Родерик не обладает художественными талантами. Большинство его картин вызывали неконтролируемый приступ смеха, и на месте его матери я бы тоже их сохранила – чтобы впоследствии шантажировать. Второе: мы никогда не будем близки с Линорой. Она относилась ко мне с явным предубеждением, хоть пока и без откровенной вражды. Вот и сейчас сходу поспешила назначить меня виноватой. А что будет дальше?

–Родерик правда очень занят,– сказала я.– И дело вовсе не во мне.

Хотя и во мне тоже, конечно. Во дворец он отправился из-за меня, и я терзалась опасениями, что он может пострадать, хоть Изергаст в своей специфичной манере заверил, что «смерть от него далека». Может, имел в виду себя? Кажется, он тоже по нему скучает.

–Расскажи о себе, Арнелла,– предложил Рендон.– Нам ведь стоит знать, кого мы берем в семью.

Точно об уличном котенке.

–Кто твои родители, Арнелла?– подхватила свекровь, успокоившись.– Из какой ты семьи?

–Мой отец был торговцем, он погиб при кораблекрушении много лет назад,– сказала я.– Мама долго была в трауре, но теперь собирается второй раз замуж – за отца Эммета.

Эммет стрельнул в меня взглядом, и я неожиданно для самой себя продолжила:

–Но вообще-то она родила меня от другого мужчины.

Левая бровь Рендона поползла вверх, и мне стало смешно – вот сейчас он немного походил на Родерика.

–Мой отец – путник,– сказала я.– Ну, знаете, из шестого луча звезды. Я сама узнала об этом не так давно. Видела его в хаосе, когда проходила Лабиринт. Он предлагал выбрать его дорогу, но я предпочла огонь.

–Надо же,– оживился Изергаст.

–Родерик не приезжал, потому что у него очень много дел,– сказала я.– Даже до Адалхорта должны были долететь известия о том, что произошло в Лабиринте. Тринадцать студентов погибли. Потом едва не случился прорыв хаоса за Стеной из-за преподавательницы, которая стала тварью. А перед этим сорвало одну из учениц, и с ней тоже пришлось справляться Родерику,– я запнулась и, подумав, добавила:– Я, фактически, бесприданница. У меня есть стипендия, но она, конечно, не идет в сравнение с Адалхортом.

Свекровь молчала, бровь Рендона задралась еще выше, а Аден смотрел на меня с веселым изумлением.

–Как это было, в Лабиринте?– спросил Изергаст.– Твой папаша дал тебе выбор? Ты не ступила на дорогу и увидела другую? Только огонь или еще что-то?

–Только огонь,– подтвердила я.– Потому что я так хотела.

–Молодец,– похвалил меня Изергаст.– Мясо сыровато,– заметил он, морщась.

Я швырнула огнем, и бараньи ребрышки в тарелке некроманта весело вспыхнули.

–Спасибо,– невозмутимо поблагодарил он, потушив пламя квашеной капустой.

Больше никаких вопросов за ужином мне не задавали, и после него я поднялась в свою комнату, намереваясь пробыть в ней до самого отъезда.

–Хочешь посмотреть на драконов?– предложил Эммет, постучав в мою дверь, и я тут же открыла.

***

Оказалось, что днем Аден показал ему следы огромных лап на песке.

–Когда светло, драконы уплывают подальше в море, а по ночам выбираются на берег,– с видом знатока пояснил Эммет, шагая перед нами с Мирандой.

Она тоже захотела пойти, и теперь мы втроем шли вдоль моря, уснувшего у скал. Дорогу освещали звезды, которые казались немного мельче, чем над Академией, а еще – огонь на моей ладони. Замок остался позади, и здесь, на дороге, где ветер трепал мой плащ, а соленые брызги попадали на волосы и лицо, я чувствовала себя куда лучше, чем в ловушке каменных стен. Может, наследственность путника дает о себе знать?

–У драконов начинается брачный период, и сейчас они выбирают себе пару,– продолжил Эммет.– Самцы иногда дерутся за приглянувшуюся самку. Точно как за тебя, Миранда.