— Вы рискуете стать их личным шофером, если не будете осторожны.

— Я всегда осторожен.

«Нельзя было об этом забывать», — решительно напомнил он себе. У него не было нужды волноваться, он полностью контролировал себя и прекрасно понимал, что делал. Кроме того, ему было не привыкать объединять вечеринки.

Ева посмотрела на него так, как будто он ляпнул какую-то глупость. Она присматривала за братом, который фактически был еще ребенком; и, насколько он понял, ее работа зачастую представляла собой физический труд при любой погоде. Было странно видеть, как совсем молодая девушка взваливает на свои плечи такую огромную тяжесть. Он почувствовал гнев на родителей, которые покинули своих детей, оставив их практически без средств к существованию.

Дрю мог справиться с похотью, ведь он уже не был зеленым мальчишкой. Но он не мог понять, куда подевались все его защитные реакции. Надо смотреть фактам в лицо: несмотря на гордую самонадеянность, у Евы мягкое сердце. Сейчас ему было очень тяжело осознавать, что при первой встрече он считал ее крепким орешком. Она, как никто другой в мире, нуждалась в ласке и защите. Защите? На этом его ход мыслей резко прервался. «Похоже, что я помешался!»

«Что это он так хмуро смотрит на меня? Он не был таким осторожным, когда отдавал свое сердце Шарлотте Эткинсон, не так ли? — При этой неприятной мысли Ева начала сердито покусывать нижнюю губу. — Полагаю, теперь у него все снова прекрасно». Вдруг Ева поняла, что ревнует, и забеспокоилась.

— Все-таки глупо дублировать вечеринки — те же самые гости и все такое. Разве вы со мной не согласны? Я снял «Корону» на субботу.

— Это вряд ли можно будет назвать дублированием. Просто у Ника будет особый семейный обед. — «Уж не подумал ли он, что они нуждаются в благотворительности?» Она сидела на столе и покачивала скрещенными ногами. Ее пальцы касались холодных плиток пола, но она даже не замечала этого.

— Я организовал музыку, танцы и все остальное, что положено в таких случаях. На вечере будут несколько членов семьи и друзей для того, чтобы ребята не дебоширили сверх меры. — Он мельком обменялся усмешками с двумя мальчиками и продолжил свою речь, не обращая никакого внимания на возражения Евы.

Он впервые увидел ее ноги голыми. Кожа была потрясающе гладкой. Ее округлые икры были мускулистыми, как у танцовщиц. Когда она вошла в комнату, он понял, что в ее движениях есть что-то особенное — природное изящество не позволяло оторвать от нее глаз. Его глаз — во всяком случае!

— Но есть одна проблема — продукты — Он прокашлялся. Маленький красный кусок ткани не мог скрыть гибкости и стройности великолепного тела. Девическая невинность, а он был уверен в этом, делала Еву еще более эффектной. — Ник говорит, что вы могли бы помочь. Тогда у меня не было бы никаких затруднений.

Он решил оплатить полную сумму за вечер в «Короне», но при условии, что еду они принесут с собой. Ева с негодованием посмотрела на брата.

— Ты же прекрасно готовишь, — бросился он защищаться. — И Тео тоже. Он больше всего любит кормить людей и непременно поможет, если мы его мило попросим.

«Мы» можно было бы спокойно заменить на «я».

— Я не люблю, когда мной манипулируют, Ник. И убери с лица выражение обиженного спаниеля, — посоветовала она. — Со мной эти штучки не пройдут.

— Да уж, что верно, то верно, — весело согласился Ник. — Но все-таки стоит попробовать.

— Тео — шеф-повар? — Грязная футболка регбиста, которую Дрю извлек из переполненной корзины для не стираного белья, была на несколько размеров больше, чем вещи Ника. — Парня не назвать малышом.

— Тео? Регби? — Ник хихикнул себе под нос при этой мысли.

— Это футболка Сэма, — сердито сказала Ева. — Я бы не хотела, чтобы вы копались в моем грязном белье.

— В вашем грязном белье? Я думал, вы скажете, что это белье Тео. — «Сколько же мужчин было у Евы Гордон?» — раздраженно думал он. Он решил вытащить ее из одиночества — и, скорее всего, не только от доброты душевной, — а у нее, оказывается, дом кишит мужчинами! Который же из тех, кого он видел, мог посадить пятно краски на футболку? Или их было несколько? «Здесь полно чертовски тяжелой работы», — подумал он, с неудовольствием осматривая комнату.

— Сэм — наш жилец, — услужливо объяснил Ник. — У нас их трое, чтобы мы могли сводить концы с концами.

«В следующий раз он начнет обсуждать с этим человеком превышение кредита в банке», — молча кипела от злости Ева.

— Я уверена, что мистера Каммингса мало интересуют наши домашние проблемы, Ник, — получил выговор ее брат.

— А это что, государственный секрет? — пробормотал Ник обиженным тоном. Сейчас Ева была менее благоразумна, чем обычно.

— Ну уж если говорить о наших домашних проблемах, Ева, то ты опять вылила всю горячую воду, моя дорогая.

— Тео! — У нее совсем вылетело из головы, что он дома.

— Да, я — Тео, — повторил он, бросив на нее немного насмешливый взгляд. — А вы, наверное… — Он посмотрел на высокого светловолосого парня, который наблюдал за ним враждебным и одновременно любопытным взглядом.

— Дрю Каммингс.

— Дядя Дрю! Наконец-то! Мы столько слышали о вас. — Греческий бог во плоти на кухне Евы, очевидно, нашел подходящий способ объяснить не совсем обычное ее поведение.

— А о вас я слышал только то, что вы не шеф-повар и не играете в регби. — «Он принадлежит к тому типу парней, которые заставляют свою девушку обслуживать их. Наверняка Ева вынуждена стирать и его рубашки», — заключил Дрю, быстро оценив ее приятеля. Дрю был не в восторге от того, что увидел.

— Я могу подтвердить владение обеими профессиями. Особенно что касается регби. Однако вполне вероятно, что я был великим поваром в прошлой жизни, — сказал он, усмехнувшись Еве, с лица которой не сходило загнанное выражение.

— Тео преподает в университете, — объяснил Ник.

— На факультете психологии, — добавила Ева, поднимаясь на ноги и подходя к Тео. Она не знала, нужно ли взять его под руку. Ева решила, что при данной расстановке сил лучше всего было вести себя как можно естественнее.

В любой момент кто-нибудь мог обронить слово, и тогда Дрю узнает, какая она обманщица. Он узнает, что она выдумала друга или, а это еще хуже, что была вынуждена выдумать его. «Если он ничего не узнает, то я никогда… никогда больше не буду обманывать», — пылко пообещала она себе.

— Он — профессор, — добавил Ник для пущей важности.

— Правда?

По его невыразительному тону трудно было сказать, о чем Дрю думает; но Ева знала, что у большинства людей, увидевших испещренную седыми волосами бороду Тео и его темные волосы до плеч, перетянутые сзади кожаным ремешком, возникает сомнение в серьезном образовании. Но, даже имея столь необычный внешний вид, Тео был привлекательным мужчиной ярко выраженного южноевропейского типа.