Парень стал бесцветным. От страха. Кожа белая, губы, даже радужка едва различима. Лоб покрылся испариной. Словно душа не выдержала, заранее попыталось покинуть обречённое тело, просочилась сквозь поры, прихватив с собой живые краски. Только волосы остались тёмными. Да большой чёрный зрачок, косивший в сторону Ши.

Губы нервно дёргались. Или нет. Парень пытался что-то сказать. Но вместо слов получалось отрывистое шипение и дребезжание. Ши не столько разобрал, сколько догадался.

‒ Не убивай. Прошу. Только не убивай. ‒ Даже не попробовал вырваться или дать отпор, про магические способности свои так и не вспомнил. Сразу сдался. И других сдал. ‒ Только не убивай. Ладно? Я же могу показать, где остальные.

‒ Я и сам знаю.

Не получилось с выкупом, и предложить больше нечего.

‒ Я же не хотел. Совсем не хотел.

Парень извернулся, едва не напоровшись на кинжал, но не для того, чтобы сбежать. Чтобы уставиться прямо в лицо Ши. В глаза. Похоже, даже чёлка ему не помешала. Ши почувствовал прицельную хватку наполненного ужасом заискивающего взгляда.

‒ А они говорили, что надо. Что это как посвящение. Как проверка. Что я обязан. Разве я обязан?

Точно не сказать, осознанно у него получилось или само собой. Парень вдруг начал оседать, грохнулся на колени, но по-прежнему не отрываясь смотрел в лицо, словно держал. Или сам держался. Ещё и ухватился за полу толстовки, скомкал в кулаке.

‒ Я не собирался с ними. Я не такой. Не как они. Если отпустишь, я просто уйду. Честно. Просто уйду. И никому не скажу. Ты меня больше не увидишь. Я же против тебя ничего не имею. Далась мне эта охота. Я же говорю, не хотел. Заставили.

Он бормотал и бормотал, без умолку, без пауз. Словно произносил одно бесконечное предложение. И не моргнул ни разу. Глаза почти правильно круглые, и в них чёрные дыры зрачков ‒ бездны отчаяния.

Хватал, за руки, за одежду. Цеплялся за жизнь. Пальцами, взглядом, словами. Только бы удержаться. И не казался жалким. Жутким.

Ши тоже не мог отвести от него глаз.

Всё это уже было когда-то. Белое лицо и трясущиеся губы. Умоляющие взгляды и фразы.

Выплывало из закоулков сознания, накладывалось туманными образами. Откуда? Да с тех самых времён, когда в голове жил чип, когда Ши был послушной машиной для убийства.

Программа задана, программа выполнена. Без осечек. Словно настоящий ангел смерти. Появлялся ниоткуда, уходил в никуда, унося с собой чужую жизнь. Обычно никем не замеченный. А тогда что-то пошло не так. Наверное. Жертва успела увидеть и осознать.

Ши не помнил ни пол, ни возраст и уж тем более внешность. Он вообще мало что помнил из того периода. Но случившееся не стёрлось из памяти целиком, всё-таки хранилось где-то и сейчас откликалось из-за абсолютной схожести ситуаций.

Тогда ‒ скорее всего ‒ на него не произвели впечатления жалобные причитания, довёл дело до конца. Его отношение не имело ровно никакого значения. А сейчас? Когда он сам отвечает за собственные действия.

Достойного соперника убивать легче, чем такое вот трясущееся нечто.

‒ Иди, ‒ произнёс Ши, но парень не услышал. Продолжал перебирать слова на прежние темы: «не убивай», «я не хотел, заставили».

До него никак не доходило. И только когда увидел, что Ши убирает кинжал, заткнулся, замер с открытым ртом.

Теперь услышит, поймёт.

‒ Иди.

Парень до сих пор не двигался, недоверчиво-вопросительно смотрел на губы. Словно для того, чтобы он полностью убедился, слово должно было не только прозвучать, но и буквами обозначиться в воздухе, большими, светящимися, чёткими. И Ши повторил в третий раз:

‒ Иди!

‒ Да-да, конечно, ‒ вновь сбивчиво забормотал парень. ‒ Уже иду. Уже. И клянусь, я в это больше не лезу. Вот никак. Вообще, никак. Не касаюсь.

И стал подниматься с колен, по-прежнему держась за толстовку. Перехватывал ткань руками, будто перекладины лестницы. И с каким же нетерпением хотелось, чтобы он отцепился.

Может, врезать? Чтобы скорее отлетел прочь. А ещё, чтобы заткнулся, и перестала донимать навязчивая мысль.

Неужели Ши с самого начала предполагал, что отпустит? Потому и не нанёс подлый, но верный удар в спину.

Отвалил. Наконец-то! Пятился и всё бормотал. Словно плёл защитное заклинание. Клялся. И жестикулировал. Даже когда развернулся по-нормальному и уходил, постоянно оглядывался. Всё ещё ждал подвоха, боялся, что Ши передумает.

Но он не менял решений. Обычно. Даже если те казались не лучшими. А сейчас ему необходимо поторопиться. Ши не идиот, чтобы полагаться на данные в момент отчаяния обещания.

Своих парень сдал, и его может точно так же сдать, несмотря на клятвенные заверения. Поймёт, что вывернулся благополучно, и передумает, побежит к команде, чтобы предупредить. Нельзя не учитывать этот вариант.

Ши прибавил шаг. Заставил себя. Не было ни злости, ни азарта, только осознанная необходимость. Утомительная будничность, сочетаемая со словом «убить». Или что там в качестве альтернативы предлагал настоятель? Сильно покалечить?

Ещё бы ему предоставляли эту возможность: аккуратно рассчитывать и осторожничать.

Да и смысл блюсти заповедь? Ради противников? Но Ши до них никакого дела. Ради себя? Так поздно уже, лимит давно превышен. Не заслужить прощения, не искупить. Даже если весь оставшийся ему срок будет праведником.

Но он и не будет. Не дадут. Сам не согласится ‒ спасти свою душу и обречь другую, куда более важную и ценную. И к чёрту все эти моральные дилеммы.

Как полагается в бою? Отстраниться от всего, видеть и делать. Только видеть и делать. Но перед мысленным взором возник тот парень, который несколько минут назад валялся в ногах и просил. И неожиданно подумалось.

А сам бы так мог? Ползать на коленях, умолять. Не о жизни. Его собственная точно этого не стоила. О чём-нибудь другом, что намного важнее самолюбия, гордости, достоинства. Наверняка, существует подобное. У каждого.

У Ши тоже. Иначе бы не оказался здесь.

Кажется, он застал последние приготовления. Команда обсуждала тактику предстоящей охоты. Радовались, что напали на след, и предположить не могли что наглая добыча заявится к ним сама. Вот прямо-прямо сейчас. В следующий момент.

Без показательных выходов, без патетических вступлений: «Ну что? Не ждали? А вот он я!» Без глупого благородства.

Словно вспышка молнии и удар грома. Блеск летящего клинка и короткий вскрик. А потом пауза. Перед большим взрывом, превратившим мир в хаос.

Дожидаться, когда присутствующие опомнятся и разберутся что к чему, Ши не стал, воспользовался суматохой. Большинство участников в команде ‒ колдуны, умеющие бросаться опасными заклинаниями, но в толчее не от всякой магии будет прок. А вот кинжалы, изворотливость и быстрая реакция ‒ самое то.