Амина ощутила укол ревности. Ей захотелось напомнить отцу: Акил часто начинал тараторить, так что слов было не разобрать, и даже если это удавалось, смысл в его речах обычно отсутствовал. Но вдруг во дворе раздался грохот.

– Что это было? – Она вскочила на ноги, подбежала к краю крыши и увидела, как внизу промелькнуло что-то белое. Затем послышался глухой удар, за которым последовали ругань и стоны.

– Черт! – хмуро произнес подошедший Томас.

Во дворе, напоминая блуждающий по лесу призрак, бродил Сунил в белом мунду. Сделав несколько шагов вперед, он обернулся, наклонился, поднял что-то с земли и потащил к Стене.

– Черт! – повторил Томас.

Амина прищурилась, пытаясь разглядеть происходящее в темноте. Что он там тащит? Явно что-то тяжелое! И темное! По коже пробежал холодок. Неужели это тело? Но чье? Аммачи? Сунил добрался до ворот, а потом попробовал поднять свой груз и выкинуть на улицу, но уронил себе на ногу.

– А-а-а-а!

– Сунил, прошу тебя! – раздался крик тети Дивьи, которая выбежала во двор в одной ночной рубашке. – Прекрати эту ерунду и положи все обратно! Ты весь дом перебудишь!

Что же он такое творит? Амина как завороженная смотрела на дядю, который наклонился и потянул неизвестный предмет к себе.

– Сунил…

– ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! – взревел Сунил, попятился назад, и Амина наконец-то разглядела, что он тащит.

– Это наш чемодан? – взглянула она на отца.

– Черт! – в очередной раз повторил Томас.

– ЧЕРТОВ АКТЕРИШКА! – заорал Сунил и ударил по крышке чемодана так сильно, что тот раскрылся.

– Пап, что он делает?!

– Черт…

Сначала через забор полетел трекинговый ботинок. Вскоре за ним последовал второй, он упал на землю прямо перед кучкой мальчишек-попрошаек. Один из них тут же бросился поднимать его, а другой завопил, как только рядом с ним шмякнулась аудиокассета. Раздалось шуршание, маленькая тень подбежала к воротам, показывая на них рукой. Остальные дети потянулись следом, остановились у ворот и удивленно раскрыли рты. В этот момент Сунил решил выкинуть носки. Белые шарики поочередно взлетали в темное ночное небо и приземлялись по другую сторону ворот, побирушки кричали и махали руками, пытаясь поймать их на лету.

– Сунил, перестань! – зарыдала Дивья и потянула его за рукав, но он грубо оттолкнул ее.

Затем в воздух взлетели еще три кассеты, из-за них разгорелась драка, пока на дорогу не шлепнулись джинсы «Левайс». И вот тут-то началась настоящая война. Дети отталкивали друг друга, наступая соперникам на ноги, кто-то закричал, флакон с лосьоном «Эйвон» упал на землю и разбился, а вот следующий поймали на лету под радостные возгласы мальчишек. В протянутые в ожидании руки попбдали тюбики бальзамов для губ, сделанные в форме конфеты. Последовала небольшая пауза, а потом Сунил поднял над головой кроссовки Итти.

– Нет-нет, Сунил! – подбежав к нему, заорала Дивья. – Нет-нет-нет-нет-нет!

Однако было уже слишком поздно: кроссовки взмыли в воздух, перемахнули через ворота, вращаясь, словно спутники-близнецы, выходящие на орбиту, и ловкие руки тут же схватили их. Дивья стала возиться с замком, навалилась на ворота всем телом, пока те с щелчком не открылись. Выбежав на улицу, она остановилась. Дети внимательно наблюдали за ней. Тяжело дыша, Дивья сделала шаг вперед и протянула руки. Попрошайки попятились. Амина смотрела, как тетя что-то говорит им с умоляющими жестами, но мальчишки тут же прыснули в разные стороны и растворились в темноте вместе с кроссовками, косметикой и кассетами.

Амину трясло, но она не замечала этого, пока отец не обнял ее за плечи и не прижал к себе. Уткнувшись лицом ему в ребра, она пробормотала:

– Па-па-па…

– Все в порядке, – успокоил ее отец натянутым тоном.

– Н-н-надо забрать кроссовки Итти! Или купить ему др-др-другие! Он с ума сойдет от расстройства!

– Хорошо, – отозвался отец, – все будет хорошо!

Почему он взял ее на руки? Папа уже много лет не носил Амину на руках, но тут вдруг подхватил ее и крепко обнял, так что она уткнулась головой ему в плечо, будто маленький ребенок! Амина попыталась отодвинуться, ей хотелось заорать на него или расцарапать ему лицо, но вместо этого она разрыдалась еще сильнее.

– Все хорошо, – прошептал отец, гладя ее по спине, словно она не понимала, что происходит.

Вещи были уже собраны. Как это произошло, осталось для Амины загадкой: Камала молча разбудила их с Акилом, накормила на завтрак тостами с чаем и вывела во двор. Солнце быстро всходило, словно расстилая над ними ковер из духоты. Повариха Мэри и девушки-служанки усердно мели двор, косясь в их сторону, но ничего не говоря, пока Итти выл и топал босыми ногами по траве.

– Итти, детка, успокойся! – пыталась уговорить его Дивья.

Ее обычно аккуратно уложенная кичка растрепалась, волосы стояли дыбом, словно нахлобученная кое-как корона, глаза казались красными и заплаканными. Итти, как и предсказывала Амина, был безутешен: утро рано началось с его истошных воплей. Последние два часа он то горько рыдал, то тихонько хныкал, потом снова принимался вскрикивать, словно пригородная электричка, которая ходит по кругу. Акил подошел к нему и неуверенно похлопал по плечу:

– Хочешь, немножко в крикет поиграем? Мы еще не прямо сейчас уезжаем.

Итти с несчастным видом покачал головой, вытирая рукавом сопли. Дивья вздохнула, но заставила себя улыбнуться, поймав взгляд Амины, и у той под ложечкой противно засосало от липкого чувства стыда.

Плохо! Они поступают плохо! В чем именно их вина, она не знала точно, ведь ничто по отдельности – упакованные сумки, завтрак на втором этаже и теперь ожидание на жаре – не казалось чем-то жутким. Однако в совокупности это обратило их против дома в Салеме, и теперь они стояли перед ним, словно мародеры, разграбившие родную страну. Из-за Стены доносились мерное гудение машин, сигналы и крики, с каждой секундой звучавшие все чаще и громче.

– Аммачи знает, что мы уезжаем?

– Да, разумеется, – ответила Камала.

– И где же она?

– Она с утра себя неважно чувствует.

– Мы хотя бы попрощаемся? – скептически взглянув на мать, спросил Акил.

– Конечно! – повысила голос она. – Как можно уехать не попрощавшись?!

– Ну вот! – крикнул Томас, спускаясь по лестнице с двумя сумками. – Почти все!

– Томас, пожалуйста! – вцепившись в край своего розового сари, взмолилась Дивья. – Все эти годы она так ждала, что вы с детьми приедете! Что соседи подумают? Сначала вся эта суета, а потом ваш внезапный отъезд?

– Да ладно, – пожал плечами Томас, засовывая в багажник рюкзак Акила, – не волнуйся, ничего тут такого…

– А как же праздник?

– Какой еще праздник?