Рейрдон покончил с сэндвичем, в который он яростно вгрызался, и прокричал, не обращаясь ни к кому конкретно, но ко всем вообще:

– Играем!

Я зачарованно смотрела на происходящее. Все выглядело совершенно фантастически. В углу «Вайпер Рум» я стояла и пересчитывала сто тысяч долларов наличными! Вокруг меня собралась компания кинозвезд, известных режиссеров и влиятельных воротил крупного бизнеса. Я чувствовала себя Алисой в Стране чудес, падающей в кроличью нору.

Диего выбросил веером десять карт, и игроки заняли свои места за столом. Казалось, что это было очень важным моментом игры.

Когда все расселись, Диего начал сдавать карты. Я подумала, что это лучший момент, чтобы предложить игрокам напитки. Изобразив на лице широчайшую улыбку, я направилась вокруг стола, предлагая напитки или закуски. Как ни странно, со стороны игроков я не встретила особой доброжелательности.

Филип Уитфорд схватил меня за руку и прошептал на ухо:

– Никогда не заговаривай с игроками, когда у них на руках карты. Большинство из них не способны одновременно думать и играть.

Я любезно поблагодарила его и сделала себе мысленную пометку.

За исключением нескольких просьб принести что-нибудь выпить, никто вообще ко мне не обращался во время игры, так что у меня было достаточно времени для того, чтоб внимательно наблюдать за происходящим. Десять человек сидели вокруг стола и совершенно свободно беседовали. Актеры и режиссеры говорили о делах в Голливуде, Рейрдон и Сафай разбирали ситуацию на рынке недвижимости, Филлипс и Брилл постоянно подзуживали друг друга самым уморительным образом. Ну, и конечно, все обсуждали саму игру. А я ощущала себя мухой на стенке сверхсекретного клуба Властителей Мира.

Когда игра закончилась и Диего подсчитал фишки каждого игрока, Рейрдон сказал:

– Не забудьте дать чаевые Молли, если хотите, чтобы вас пригласили в следующий раз. – И подмигнул мне.

На выходе участники благодарили меня, некоторые целовали в щеку, и все вкладывали мне в руку банкноты. Я тепло улыбалась и благодарила их в свою очередь, стараясь, чтобы руки у меня не дрожали.

Когда все ушли, я в оцепенении опустилась на стул и трясущимися руками насчитала три тысячи долларов.

Но не это было главное. Я поняла теперь, зачем приехала в Лос-Анджелес, почему терпела истерические вопли Рейрдона, его постоянные оскорбления, неприличный наряд девочки на напитках в коктейль-баре, липкие прикосновения низкопробных личностей.

Я стремилась жить на широкую ногу и была готова к грандиозным приключениям, но никто не вручил мне ключи к этой жизни. У меня не было таланта, как у моих братьев, который обеспечил бы мне такую жизнь. Я ждала своего шанса и каким-то образом поняла, что он должен появиться. Я снова вспомнила Алису Льюиса Кэрролла: «Завтра никогда не бывает сегодня». Глубина этих простых слов дошла до меня: я поняла, что после сегодняшней ночи наступило мое завтра, а все остальное навсегда останется в прошлом.

Я проснулась еще до восхода солнца, в комнате было темно и прохладно. Будильник еще не прозвонил, и я нежилась под простыней, одновременно прокручивая в голове события вчерашнего вечера. В каком странном мире я очутилась!

Когда я закончила уборку в «Вайпер Рум», было почти два часа ночи. Я заперла дверь и побежала к машине, крепко прижав локтем сумочку с деньгами. Домой я ехала, распевая во весь голос.

Блэр еще не вернулась. Я приняла горячий душ, чтобы расслабиться, но, даже лежа в постели, я все еще была взбудоражена. В голове у меня крутились множество способов потрать полученное вознаграждение. Заплатить за жилье на месяц вперед. Купить кое-какую новую одежду, оплатить счет по кредитной карте. И может быть, даже получится что-то отложить. Наконец я заснула.

Утром первым делом я бросилась проверять ящик для носков. Вся пачка стодолларовых купюр была на месте – там, где я ее оставила.

Я пошла на кухню сварить себе кофе. Стрелки часов едва подобрались к шести утра, но удержаться и не похвастаться новостями было выше моих сил. Я должна рассказать Блэр. Меня просто распирало от желания поделиться тайной. Она вернулась очень поздно, так что будет лучше, если я приду к ней с чашкой кофе в руках.

– Что ты так сияешь? – пробурчала она, с трудом открывая глаза и принимая чашку.

Я уже совсем было собралась описать ей все те бредовые, невероятные вещи, которые произошли со мной накануне, но тут подействовал кофеин и обострил восприятие реальности. Несмотря на то что она была моей лучшей подругой и я все ей рассказывала, этого ей знать не следовало. Это была моя тайна, ее она не касалась. Если Блэр проговорится и об этом станет известно кому-то из игроков, я потеряю их доверие.

Именно тогда и там я приняла решение никому не говорить об игре, даже моей семье. Я не сделаю ничего, что могло бы поставить под угрозу мое место в покерном зале.

– Просто так, – ответила я, стараясь притушить восторг. – Такой прекрасный день, не хочу, чтобы ты пропустила его.

– Не могу болтать с тобой сейчас. Закрой дверь, – захныкала она и перевернулась на другой бок.

– Извини, – сказала я и вышла в коридор.

Я прибыла в офис рано утром – мне надо было показать, что игра не влияет на мою работоспособность. Час я потратила, наводя порядок на столе Рейрдона и разбирая папки с документами.

Когда я справилась с завалом дел, я проверила свой телефон. Семь новых сообщений! У меня сердце екнуло. Обычно это означало, что Рейрдон опять неистовствует по поводу чего-то. Однако сегодня было по-другому. В телефоне было полно сообщений от игроков, которые хотели знать, когда состоится следующая игра, или выражали удовлетворение вчерашним вечером. Кроме того, они хотели обеспечить себе место в следующей игре через неделю. Я запрыгала от радости.

Рейрдон появился только в десять.

– Привет! – жизнерадостно сказала я, подавая ему кофе и почту.

– Кто-то, похоже, доволен, – сказал он, подмигивая.

Я немного расслабилась – слава богу, он в хорошем настроении.

– Сколько заработала?

– Три тысячи! – шепотом сказала я, все еще не веря такому чуду.

Он засмеялся:

– Я же говорил, что ты не пожалеешь, глупая.

Я сияла.

– Всем понравилось, – продолжал он. – звонят мне все утро, твою мать, никак не могут заткнуться.

Я старалась не слишком показывать свое нетерпение.

– Будем играть каждый вторник.

Я вспыхнула от радости и, к своей досаде, почувствовала, как губы у меня растягиваются в широчайшую улыбку.