— К проспекту Вернадского?

— Ага, — значит, это где-то на Юго-западе.

— Вам нужно пройти между этими домами, — показала она прямо перед собой, — там увидите.

— Спасибо.

Выйдя на проспект Вернадского, я поймал частника и минут за 15 доехал до смотровой площадки МГУ. Погода не годилась для прогулок, на улице было малолюдно. Часы показывали 14.15. Зная в высшей степени положительную черту Стаса — никуда не опаздывать, получалось, что у меня есть 30–40 минут свободного времени.

Бросив взгляд в сторону, я заметил маленькую церквушку, которая раньше почему-то воспринималась мною исключительно как одна из деталей природного пейзажа. Ни разу в жизни я не заходил в Храм Божий, если не считать поездку в Иерусалим. «А почему бы и нет?» — подумал я. Только я подошел к двери, как оттуда потянулись один за одним иностранные туристы. Дождавшись, пока они выйдут, я юркнул внутрь. Вокруг был полумрак, пахло каким-то дивным благовонием[4], меня в буквальном смысле окутала атмосфера покоя, стабильности и какой-то сверхъестественной защищенности. Слева от входа стояла большая тумба, верхняя часть которой была покрыта позолоченным металлом с рядами маленьких подставок под свечи. С противоположной стороны расположилось Распятие с лампадой[5]. Я встал перед этим сооружением, на котором стояло несколько горящих свечей, и воспоминания не заставили себя долго ждать…

Кипрское время отстает от московского на один час. Самолет приземлился в международном аэропорту города Ларнаки. «Time 12.57 Date 28.04.1991» — было высвечено на табло. Быстро пройдя паспортный и таможенный контроль, мы вышли из здания аэропорта. Стояла замечательная погода: ярко светило солнце, а на улице, казалось, было градусов под 30. Табличку с надписью «Г-н Заречин» держал в руках мужчина лет сорока, по виду типичный грек: смугловатая кожа, большой нос и широкая улыбка.

— Здравствуйте, я Денис Заречин, — с улыбкой произнес я.

— Очень приятно, Костас, — отец не обманул, он действительно прекрасно говорил по-русски, выдавал его лишь легкий акцент. — Как долетели?

— Замечательно! Какая у вас чудная погода! — воскликнула Лена.

— Сегодня +27, — польщенно отозвался Костас. — Очень хорошее время для отдыха. Лучше только в октябре, на мой взгляд. Сейчас быстренько доставлю вас в отель.

Костас всю дорогу развлекал нас местными новостями и рассказами о стране, ее быте и традициях, так что 40 минут пути пролетели в один миг. Отель «Four Seasons» («Времена года») встретил нас у входа шикарным фонтаном в виде водяного шара, прохладой, тишиной и уютом внутреннего холла. Нам достался стандартный двухместный номер с видом на море. Лена была в восторге.

— Дениска! Я так давно мечтала побывать на Кипре! Отель просто чудо! И ты чудо! — мою шею обвили две изящные ручки, а губы обжег сладкий поцелуй. — Давай быстренько разберем вещи, переоденемся и пойдем гулять!

— Согласен!

В отеле время ланча уже прошло, да и не хотелось сейчас есть в отельном комфорте и благолепии. Мы отправились по набережной вдоль моря в сторону старого города.

Шли не торопясь, разговаривая ни о чем и обо всем одновременно. Слева шелестел тихий прибой, а справа возвышались корпуса отелей и небольшие многоквартирные дома, утопавшие в зелени деревьев. Миновав гостиницу «Посейдония», мы вышли на открытое место: впереди у берега высилось странное строение, к которому притулилось маленькое кафе под синим тентом, а рядом были обустроены две волейбольные площадки. Это было то, что мы искали. Стоящий за стойкой грек просто-таки искрился улыбкой, чем и пленил нас. Он еще ни слова не сказал, как уже возникло чувство, что мы пришли к старому знакомому.

— Привет, — с удивлением услышали мы русское приветствие, сказанное с сильным акцентом.

— Вы говорите по-русски? — удивился я.

Грек смутился и перешел на очень неплохой английский.

— К сожалению, я знаю по-русски всего несколько слов, но активно учу этот красивый язык. В последнее время все больше и больше русских приезжает на остров, и меня это очень радует!

— Меня зовут Денис, моя подруга Лена.

— Очень приятно! Димитрис — по-русски это будет… Дима?

— Точно! — засмеялись мы.

— Вы, наверное, голодны? — спохватился Димитрис.

— Да, что правда, то правда, — поддержала разговор Лена. — Что посоветуете попробовать у вас, Дима?

— Вот меню, — протянул Димитрис сложенный вдвое ламинированный листок. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить?

— Да пожалуй. Аленка, ты как насчет холодного белого вина?

— Прекрасно!

Димитрис достал из холодильника запотевшую бутылку.

— Алкион подойдет?

Мы молча кивнули, изнывая от голода и жажды. Вино оказалось очень неплохим — легким и не кислым, прекрасно утоляющим жажду.

— Что до еды, — предложила Лена, — мы слегка перекусим знаменитым греческим салатом.

— О’кей, — расплылся Димитрис, хотя, казалось, шире улыбаться невозможно просто физически.

Насытившись, мы перебрались с недопитой бутылкой и бокалами за стойку бара — поближе к Димитрису, чтобы немножко поболтать.

— Димитрис, Вы сказали, что рады русским, — произнесла Аленка. — Это довольно странно — ну, нетипично. Обычно русских ругают — вести себя не умеют, пьют много и т. п.

— Вы, русские, замечательная нация, — не задумываясь ответил Димитрис, — просто вам сильно досталось за последние сто лет. В вашей стране проводился самый настоящий селекционный отбор — страшный и кровавый, отбор наоборот. Любая другая нация давно бы умерла, была бы стерта с лица земли, а вы возрождаетесь. А то, о чем вы, Лена, сказали, — временно. Вот увидите, пройдет совсем немного времени, и люди изменятся! Кипру и Греции тоже довелось многое пережить, но невозможно уничтожить стержень наших стран — православную веру.

— А вы на самом деле верующий человек? — в голосе Лены звучало искреннее удивление.

— Конечно! Мой отец — упокой, Господь, его душу — был священником.

— Но вы совсем не похожи на верующего, тем более, на сына священника!

— Почему? — изумился Димитрис.

— Ну не знаю, я привыкла видеть верующих серой массой, угрюмой, хмурой, со строгим взглядом. Меня всегда это угнетало, когда приходилось заходить в церковь в Москве.

— Ну что Вы, Лена! Я иногда вам — русским — немного завидую. Такого количества святынь, как в России, еще поискать! И люди такие хорошие в храмах, пусть немного измученные, но искренние и открытые. Я однажды был в России в паломнической поездке и видел это сам.