— Батюшка, так я же раньше в церковь даже ни разу не заходил!

— Так ли это важно? То-есть важно, конечно, в принципе, но в данном случае… — священник задумался. — Благодать Божия изливается на всех подобно дождю или солнечному свету — на верующих и неверующих, крещеных и некрещеных. Сегодня ты смог ощутить реальность бытия Бога, вспоминай о том, что случилось сегодня, почаще, а особенно тогда, когда будет совсем худо, когда будет казаться, что все тебя оставили.

Экскурсовод пригласил нас следовать далее. Лена стояла посреди площади и озиралась по сторонам. Увидев меня, она нахмурилась:

— Ты куда пропал-то? Я тебя уже минут 10 ищу!

— Да здесь я был… Мы тут с отцом Кириллом разговаривали.

— А это ваша очаровательная супруга? — раздался у меня за спиной голос батюшки. — Познакомь же нас, Дионисий.

Мы с Леной смутились и покраснели, но батюшка как будто ничего не заметил.

— Елена, — выдавил я смущенно.

— Вот как, — улыбнулся отец Кирилл, — и имя у вас под стать! Я имею в виду святую царицу Елену, — пояснил батюшка, увидев недоумение на наших лицах. Аленка зарделась от удовольствия.

Мимо Стены плача мы вышли к ожидавшему нас автобусу и отправились в Вифлеем — в Храм Рождества Христова, а затем поехали обратно в Хайфу. Садясь в автобус перед последним отрезком пути до морского порта в Хайфе, Семен устроился впереди рядом с экскурсоводом, так что место между мной и священником оставалось свободным. Аленка по дороге задремала, и я решился подсесть к батюшке — меня мучил один вопрос.

— Не помешаю, батюшка? — тихо спросил я.

— Нет-нет! — он перекинул четки на правую кисть руки. «А, ведь он, наверно, молился», — запоздало сообразил я. — Слушаю, тебя, Денис, — ободряюще пожал мне руку отец Кирилл.

— Батюшка, а как так получается, что Лена, например, ничего не почувствовала — ну, или почти ничего, а меня вон как пробрало?

— Денис, я уверен, что сегодня исключительно важный день в твоей жизни. У всех людей этот день свой, и наступает он тогда, когда Господь решит. У тебя — сегодня, и не мучайся этими вопросами.

— Так, получается, Бог есть? И это Иисус Христос? — спросил я.

— Именно так, — ответил священник абсолютно серьезно. — И сегодня Господь тебя нашел.

— Как это «нашел»? Я всегда считал, что человек сам должен искать Бога.

— Видишь ли, богов — с маленькой буквы — много, а истинный Бог один. В одних верованиях бог жестокий, и его необходимо ублажать и задабривать всевозможными жертвоприношениями, в других — бог представляется немилосердным судьей, эдакой бездушной машиной судопроизводства. Наш Бог — Господь Иисус Христос — есть Любовь, Любовь с большой буквы. И Он нас ищет, и найдя, обнимает и радуется, как любящий отец радуется вернувшемуся в отчий дом сыну. Сегодня мы были в удивительном месте. Мы были там, где Господь показал, какова Его Любовь. Он любит до конца, до самой смерти, ради нас взойдя на Крест.

Мы долго молчали, я переваривал услышанное, а батюшка смотрел в окно на проплывающие мимо пейзажи. Я долго сомневался, но все же решился рассказать случай, произошедший сегодня утром на судне.

— Это было явное чудо, — спокойно сказал батюшка. — Понимаешь, раз Господь решил явить Себя тебе здесь, то замысел этот не смогла бы нарушить и вся израильская армия в придачу с американской. Главное теперь — не забыть о своем обещании. Обещания вообще надо исполнять, но данные Богу — особенно.

«Обещания вообще надо исполнять, а данные Богу — особенно…» — эхом прозвучало у меня в голове.

— Молодой человек, молодой человек! Вам плохо? — интеллигентного вида старушка легонько трясла меня за рукав куртки. — Иди присядь-ка, а то не ровен час упадешь, — подтолкнула она меня к стоящей рядом скамейке. — Принести водички?

Я молча кивнул.

«Доигрался ты, Денис Григорьевич, — сказал я себе. — Как же можно было об этом забыть?» Мысль о крещении вылетела у меня из головы через некоторое время по возвращении в Москву напрочь, намертво, наглухо. Несколько раз я вспоминал о своем обещании, но все более как о чем-то нереальном, скорее приснившемся мне, чем бывшем на самом деле.

— Что с тобой, милый? — моей руки коснулся стакан холодной воды. Я жадно осушил его в три глотка.

— Да, кажется, проблемы у меня, бабушка. Правда пока не знаю, насколько они серьезные. Я ведь в церковь-то, можно сказать, первый раз пришел, и то, когда жареный петух клюнул.

— Э-хе-хе… Так оно чаще и бывает, милок. Бог вразумляет людей, но каждого по-своему. Кого-то и через скорби. Но ты не унывай, молись, проси помощи — и дастся тебе.

Я машинально взглянул на часы и ахнул — было ровно 15.00, Стас, наверное уже ждал меня.

— Спасибо вам огромное, — пробормотал я, — меня уже ждут, мне пора.

— Беги, милый. Как звать-то тебя?

— Денис.

— Помоги тебе, Господи, Дионисий. Заходи, я здесь каждый день до вечера бываю, спроси бабушку Ефимию, если не найдешь меня в храме.

Я быстро вышел из церкви и направился к нервно расхаживающему вдоль барьера Стасу.

— Привет Джеймсам Бондам! — радостно приветствовал меня Стас, обнимая за плечи.

— Все шутишь, а мне, похоже, не до смеха, — кисло отозвался я.

— Проблемы, конечно, есть, но и сильно унывать не стоит. Пошли греться куда-нибудь, а то я замерз, тебя ожидаючи.

— Пошли, заодно и пожуем что-нибудь, — спросил я, кивнув с сторону ближайшего ресторана.

— Пойдем, только дядя Сорос нам денег пока не заплатил, так что у меня средств с собой максимум на один салат и кружку пива.

— Да ладно тебе, я угощаю.

Мы отправились к большому лужниковскому трамплину, у подножия которого и расположился уютный ресторанчик. Основной зал был отделан в стиле охотничьего домика с настоящим камином, который, видимо, недавно затопили. Мы обосновались за столиком поближе к огню, было тепло от полыхающих дров.

Вежливый официант, приняв заказ, удалился. За столом повисла пауза. Первым не выдержал Стас.

— Чего молчишь-то? Неужели неинтересно, насколько паскудным местом повернулась к тебе судьба?

— Ох, Стас. Боюсь я начинать этот разговор. Чувствую, что никаких радостных новостей мне он не принесет. Начинай уж, не томи!

— Мне кажется, будет лучше, если сначала ты мне расскажешь, что было вчера вечером. Уж очень хочется мне все услышать из первых уст.

— Слушай, Стас, а ты меня случаем в этом убийстве не подозреваешь?

— Дэнис, если бы я тебя подозревал, то не сидел бы сейчас здесь и не разговаривал с тобой. Я, между прочим, поплатиться могу за вот этот самый разговор. И не таращь на меня глаза! Мне уже угрожали в связи с тобой, — нервно закончил Стас свою тираду.