– Вам так здесь понравилось, что вы решили вернуться, да? – тихо спросил Нокс.

Медсестра Дэвис в это время печатала что-то на клавиатуре, скорее всего, вносила данные в таблицу, и ее руки задрожали.

Девушка боялась. Его. Этого места. А может, того и другого одновременно? Нокс не знал, да и причина не имела для него особого значения. Страх есть страх.

– Почему вы здесь? – вдруг поинтересовался Нокс.

Его охватил необъяснимый гнев, хотя благоразумие заставляло говорить как можно тише. Он бы почувствовал себя гораздо лучше, если бы она перестала сюда приходить. Впрочем, его чувства не имели ровным счетом никакого значения и ей не было до них дела.

Медсестра подняла на него глаза. У нее на щеках горели красные пятна. Нокс никогда еще не видел, чтобы женщина так сильно и так быстро краснела. Девушки всегда чувствовали себя комфортно в его присутствии. Тогда ты не был преступником.

Да, именно этим все и объяснялось.

– Вам здесь не нравится. – Нокс обвел беглым взглядом медпункт, как будто оценивая окружающую обстановку. – Видит бог, будь моя воля, меня бы здесь не было.

– А разве это зависит не от вас? – неожиданно вырвалось у Брайар. – Я хочу сказать, что вы сами приняли решение, которое привело вас сюда. Это был ваш выбор, разве не так?

Нокс покачал головой, подавляя охватившее его раздражение. Она не знала ни его, ни того, что он сделал. Или, возможно, знала. Что, если она приехала домой и начала рыться в интернете? Его преступление ни для кого не было тайной. Информация была открыта для публичного доступа. Нокс мысленно усмехнулся, подумав о том, что он слишком много на себя берет. Скорее всего, вернувшись домой, эта девушка тут же забыла о нем и занялась сексом со своим бойфрендом. Он решил, что эта гордячка, способная только осуждать, не заслуживает его внимания.

Много о себе воображает. Нокс пожал плечами, проглотив эту горькую пилюлю.

– А вы ханжа, не правда ли? Послушайте, что я вам скажу. Уже давно никому не приходило в голову читать мне нотации.

Снова этот румянец.

– Не обращайте внимания. Это не мое дело. – Медсестра Дэвис глубоко вздохнула. – Отвечая на ваш вопрос, скажу: я здесь, потому что это моя работа. Кстати, о моей работе: может, мы все же займемся делом?

О боже, какая она правильная! Классическая медсестра. Но кто бы мог подумать, что ему нравится этот тип женщин? Нокса как будто накрыло горячей волной. Он и не представлял, что это так сексуально. Она поднесла к его лицу фонарик и посветила ему в глаза. Их дыхание смешалось. Было бы так легко наклониться и прижаться ртом к ее губам, ощутить их вкус. Господи Иисусе! Похоже, он не в себе. Как будто она захочет иметь что-то общее с таким подонком, как он…

– Как ваша голова? – поинтересовалась медсестра Дэвис.

– Отлично.

– Не кружится?

– Нет.

– Не болит?

– Немного. Бывало и хуже.

Она хмыкнула и, отвернувшись, что-то напечатала.

– Вы не могли бы работать медсестрой в каком-нибудь другом месте? – Нокс кивнул в сторону доктора. – Может, он вас шантажирует, заставляя приходить сюда?

Она подняла подбородок.

– Не все люди преступники.

У этого котенка острые коготки. Нокс несколько мгновений смотрел на нее, изучая решительное личико со слегка порозовевшими щеками. Девушка моргнула и, явно смутившись, снова уткнулась в монитор.

– Почему вы так нервничаете? – спросил Нокс.

– Я редко общаюсь с правонарушителями. Поэтому не знаю, как себя вести.

Эта медсестра была очень милой. Она ужасно действовала ему на нервы, но в то же время нравилась ему. И не потому что была женщиной, а ему так не хватало общества представительниц слабого пола. «Она милая, потому что милая, – решил Нокс. – Девушка с характером».

Он окинул взглядом ее тело, облаченное в фиолетовую униформу. Оно казалось ему довольно привлекательным.

Зажужжала, открываясь, дверь. В медпункт вошли Честер и еще один надзиратель.

Честер перекинулся несколькими словами с надзирателем у двери и обшарил комнату хитрыми прищуренными глазками, глядя через плечо пожилого охранника. Остановив взгляд на медсестре, он облизнулся. Что-то уродливое зашевелилось в душе у Нокса при мысли о том, что подонки вроде Честера могут смотреть на женщин, сколько им заблагорассудится. Могут облизываться и вести себя как засранцы, и ничего. Всех это устраивало. Это лишний раз указывало на то, в каком уродливом мире они живут.

Словно почувствовав его взгляд, Честер повернулся в сторону Нокса. Губы надзирателя изогнулись в привычной усмешке садиста. Нокс медленно выдохнул, понимая, что его время подошло к концу.

Внезапно рядом с ним оказалась медсестра. Ее карие глаза вспыхнули. Она стояла между ним и приближающимся надзирателем, глядя на Честера с таким видом, как будто была личным охранником Нокса.

Надзирателя это, похоже, нисколько не волновало. Он медленно подходил к ней, расставив руки, словно хотел успокоить строптивого жеребенка.

– Ну, ну… двадцать четыре часа уже прошло. Вы сами сказали, что этого будет достаточно.

Девушка бросила взгляд на настенные часы.

– Вообще-то прошло двадцать два часа. Этому пациенту не помешало бы побыть под наблюдением еще немного…

Она повернулась в сторону врача, как будто ища поддержки от человека, который сосредоточенно осматривал узловатую ступню пожилого заключенного.

– Оставьте. Здесь не место для мягкосердечия. – Честер подошел совсем близко и коснулся ее плеча. При виде того, как его похожие на сардельки пальцы ложатся на девичье плечо и слегка стискивают его, Нокс ощутил во рту горечь. – Не позволяйте ему убедить вас в том, что он болен.

Нокс напрягся, услышав в этих словах намек на то, что он притворяется больным, надеясь избежать карцера. После восьми лет, проведенных в тюрьме, карцер не представлял для него особой проблемы.

Решив, что с него довольно, Нокс поставил ноги на пол и заявил:

– Я в порядке. Готов идти.

Честер опустил руку.

– Вот видите. – Он улыбнулся медсестре. – Вам не о чем волноваться. Каллаган знает свое место. Верно, малыш?

Нокс что-то проворчал и потянулся к рубашке, висевшей на спинке кровати. После того как ему забинтовали ребра, он еще не надевал ее.

Он сунул руки в рукава и, натягивая рубашку через голову, поморщился от острой боли, пронзившей его поврежденные ребра.

Внезапно Брайар схватила подол сорочки и потянула ее вниз. Ее пальцы коснулись его кожи, и тело заключенного задрожало. О черт!

Нокс отшатнулся. Хватит с него и того, что ему пришлось вытерпеть вчера, когда ее ладони скользили по его коже. Он уже успел отвыкнуть от того, чтобы к нему прикасались женщины, и опасался собственной реакции.