- Это святое, - согласилась я, и с ленью было покончено.

Я отправилась переодеваться, Сашка побрел за мной вгардеробную, выразив интерес помахиванием хвоста.

- Извини, пес, взять тебя с собой не могу. Там соберутся странныесущества, которые без восторга относятся к собакам.

***

Прохоров, успешный предприниматель и основатель двух-трехблаготворительных фондов, слыл мужиком хитрым, но порядочным. В первом качествея не сомневалась, второе до сих пор проверить не удалось. Последнее время онвсячески обхаживал Деда в связи с одним своим проектом. У Деда на его счет тожебыли идеи, так что любовь скорее всего состоится, готовность Кондратьевапринять приглашение тому подтверждение.

Офис Прохорова, украшенный разноцветными шариками, выгляделисключительно нарядно. Я заметила на стоянке машину Деда и еще два десяткамашин, заслуживающих внимания, в светской хронике написали бы:"...принадлежащих видным представителям нашего города". Судя повсему, я тоже "видный представитель", раз два охранника бросились комне, показывая, где стоит припарковаться.

- Добрый вечер, Ольга Сергеевна, - приветствовал меня тот,что постарше, и кивнул товарищу:

- Володя, проводи.

В просторном холле, где были накрыты столы, толпились гости,десятилетие отмечали с размахом. Дед мило беседовал с какой-то дамой, рядом, сосчастливым видом, пасся Прохоров. Я решила, что могу некоторое время постоять всторонке, не привлекая к себе особого внимания. Но случилось так, что в тотвечер я стала гвоздем программы. Я тихо-мирно отиралась возле стола спирожными, болтая с нашими светскими львицами, которым нечем было заняться,пока мужья решают насущные проблемы. Высокая блондинка расписывала мнепреимущества отдыха на Мальдивах, пока вдруг не поперхнулась, как-то странновзглянув на меня. Физиономию ее украсила кривая ухмылка, и мысли о Мальдивахдаму оставили, хотя она изо всех сил цеплялась за них. Размышлять надпроисшедшей с ней метаморфозой мне не хотелось, а дама, улыбнувшись еще раз, отменя отчалила. Зато буквально через десять минут я стала магнитом для публики,женской ее части, вне всякого сомнения. Дамы волной прибивались и откатывали,некоторые продолжали тесниться рядом, хитро переглядываясь. Чем объяснить моютогдашнюю бестолковость, не знаю, но я пребывала в неведении до тех пор, покарядом не возникла Ритка.

- Прохоров сегодня идет вторым номером, - хихикнула она. -Ты произвела фурор.

- Не скажешь, чем я так полюбилась дамам? - проявила я живойинтерес. Ритка вроде бы удивилась.

- Ничего себе. Я-то думала, ты сделала это нарочно.

- А что такого я успела сделать? - не поняла я.

- Ну, родная... Чтобы отсидеться в сторонке, ты выбрала явноне то платье.

Тут до меня дошло. Я с прискорбием перевела взгляд на свойживот. В самом деле, платье, пожалуй, тесновато.

- Заметно?

- Судя по оживлению в зале, более чем, - вновь хихикнулаРитка. - Одна дура уже поспешила поздравить Деда. Тот до сих пор давится,должно быть, от счастья.

- Вот черт, - покачала я головой.

- Брось, какая разница. Неделей раньше, неделей позже...Людям свойственно посудачить.

Конечно, Ритка права. И злиться я могла разве что только насебя. В самом деле, если хотела сохранить свое интересное положение в тайне,платье следовало выбирать осмотрительнее. Рядом возник Дед и бодро мнеулыбнулся. Если и давился от счастья не так давно, то теперь выглядел молодцом.Голова гордо вскинута, глаза горят, с блуждающей улыбкой он поглядывал посторонам, точно предлагал позавидовать нашей радости. Общественность ответилаумилением. Благая весть и до мужиков докатилась, и видные представители нашегогорода при прощании приложились к моей ручке. В целом композиция напоминалаизбитый сюжет "Волхвы, дары приносящие", в качестве даров следовализаверения в уважении и вечной дружбе.

С приема мы удалились рано, что было встречено пониманием ихитрым подмигиванием. Дед, точно крейсер, рассекал толпу, ведя меня под руку,подозрительно похожий на новобрачного. Я решила, что происходящее пришлось емупо душе. Домой мы отправились на моей машине.

- Как ты себя чувствуешь? - душевно спросил он.

- Я что, с утра на здоровье жаловалась? - огрызнулась я. -Или ты имеешь в виду мое душевное состояние?

- Чего ты злишься? - буркнул он и обиженно отвернулся.

Я думала, на этом мы и закончили, но дома, заварив чая ипротягивая мне чашку, он вдруг сказал:

- Когда ребенок родится, в графе "отец" должнобыть имя. Ты думала об этом?

Я тяжко вздохнула.

- Куда спешить?

Дед нахмурился, очень внимательно посмотрел на меня.

- Ты ведь все решила, верно?

- Верно, - вяло кивнула я.

- И ты не передумаешь? - Этот вопрос дался ему нелегко,взгляд стал настороженным, и отеческая улыбка сползла с лица. Он не дождалсямоего ответа, а может, боялся его услышать, и бодро продолжил:

- В создавшейся ситуации я считаю правильным, если у ребенкабудет мое имя. Так лучше для всех. Для него в первую очередь.

Ответить на это мне было нечего. Наверное, он прав. В самомделе лучше. Для ребенка, для меня. И для Деда. Он хотел, чтобы я была рядом, ая хотела покончить с прошлым. С любовью к одному человеку, которая не принесланичего, кроме боли, и любовью к другому, которая все еще больше запутала. Дедничего не сказал, но я знала: стоит мне захотеть, и он женится на мне. Он будетхорошим отцом, в этом я не сомневалась. И, наверное, хорошим мужем. Даже еслине оставит былых привычек менять баб каждый календарный месяц, меня этодавным-давно не волнует. Словом, будет у нас образцово-показательная семья.

Но счастьем почему-то и не пахло. Должно быть, все дело вомне, я просто не умею довольствоваться тем, что дает мне жизнь. Вроде бы и даетнемало, да все не впрок. Вот ведь незадача.

Благая весть разнесется по городу, и, разумеется, Тимурочень скоро узнает... Как он отнесется к известию? Меня это действительноволнует? И мешает дать ответ Деду прямо сейчас: мол, да, ты, как всегда, прав иэто для всех наилучший выход? Конечно, лучший. Только я не верю, что всекончилось. Не могу поверить.

Дед положил руку на мое плечо, легонько его сжал.

- Я люблю тебя, - сказал тихо.

- Я знаю, - кивнула я. Он грустно усмехнулся, не такогоответа ожидая от меня. Хотел уйти, но так и стоял, держа руку на моем плече, изаговорил: