рядом со мной и проводит своей миниатюрной ладошкой по моим волосам, — Ты вся заплаканная и в грязи. Что случилось?

Я подтягиваю к себе подушку и прячу в нее лицо.

— Ничего, все в порядке, — я стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно более уверенно.

— Я же вижу, что ничего не в порядке, — приговаривает Лина, продолжая поглаживать меня по волосам, — Всю неделю ты была такая веселая и беззаботная. А сейчас выглядишь так, будто побывала на похоронах. Причем, на своих же.

— А знаешь, — я даже горько усмехаюсь, — Ты почти права…

И в этот момент меня прорывает. Я выкладываю Лине все, что пережила за последнюю неделю. Рассказываю ей все без утайки — про свадьбу, измены Даррека, помощь Леоноры, договор с Вирралом и, конечно, встречу с Дарреком несколько минут назад. И все это время Лина сидит рядом, молча слушает и ласково гладит меня по голове.

Только сейчас я понимаю насколько сильно мне это нужно. Мне физически необходимо ощущать чью-то ласку, чувствовать чью-то искренность, понимать что я кому-то небезразлична. А не страдать от боли и унижения после измен своего мужа.

От осознания всего этого становится только хуже.

— Знаешь, — вдруг подает голос Лина, — В другое время я был ни за что не поверила в такой рассказ. Особенно, ту часть, где тебе стерли метку истинной.

— Почему? Ты тоже думала, что это невозможно?

— Нет, скорее потому что это попахивает древней магией. Но магией не драконьей.

— Это как? — я даже отрываюсь от подушки и буравлю сосредоточенное лицо Лины, — Хочешь сказать, что Леонора владеет какой-то особенной магией?

— Не исключено. По описанию того, что ты видела во время обряда, это больше похоже на магию сдерживания или подчинения. Хотя, я могу и ошибаться. Если хочешь, я уточню этот вопрос на кафедре или пороюсь в библиотеке.

— Мне было бы интересно, — киваю я, — Но пожалуйста, не говори ничего про меня. Хватит и того, что Виррал уже наверняка все знает.

— Не боися, не скажу, — Лина улыбается настолько широко, что ее глазки становятся похожи на маленькие щелочки, — А теперь, иди в душ, пока я сделаю нам чаю.

Я с искренней благодарностью обнимаю Лину, беру из комода пару полотенец и выхожу из комнаты.

В этот момент я снова радуюсь, что попросила у Виррала такую роскошную комнату. Тогда как большинство остальных этажей представляют собой кучу узеньких комнатушек с туалетом и ванной в конце коридора, на нашем этаже, у каждой комнаты своя ванная (правда, все так же с одной кухней на этаж).

Зайдя в ванну и закрыв дверь, я с наслаждением скидываю с себя грязное разорванное платье. Очень жаль, оно мне действительно нравилось.

Забравшись в душ, я некоторое время просто стою с закрытыми глазами. Теплые упругие струи с брызгами бьют по коже, стекают по телу, а я вспоминаю нашу встречу с Дарреком.

Не ту, что была недавно в парке, а самую первую встречу. Еще до обретения метки.

Лил дождь, погода стояла просто мерзкая и ухудшалась с каждой минутой. Мне было всего семнадцать, я отправилась гулять с подругами в центр столицы, но погода нарушила наши планы. Подруги начали потихоньку расползаться, и в какой-то момент я осталась совсем одна.

Мне редко удавалось выбраться в центр, поэтому я очень ждала этого дня. И даже когда все разошлись, я все равно некоторое время ходила одна, надеясь, что вот-вот дождь закончится и я смогу насладиться красотой города.

Но дождь продолжал хлестать, будто намереваясь смыть всех людей с лица земли. Вдобавок, тяжелые свинцовые тучи заволокли небо, погрузив город в мрачные сумерки.

Стало понятно, что лучше всего будет отправиться домой.

Я подошла к краю тротуара, чтобы поймать какую-нибудь карету, но столкнулась с шедшим навстречу мужчиной. Он тяжело врезался в меня и, злобно зыркнув из-под зонта, бросил:

— Смотри куда прёшь, курица тупая! Удар был настолько сильный, что я отлетела и выронила зонт. Моя нога соскользнула с тротуара, больно вывернулась в лодыжке, и я почувствовала как падаю.

Падаю прямо на дорогу! Навстречу ехавшей карете!

По ушам резануло испуганное конское ржание и пронзительный крик кучера. Но я не могла ничего сделать.

Мое сердце колотилось с такой частотой, что казалось, словно вот-вот пробьет грудную клетку. Но при этом, внутри все будто покрылось льдом. Я не чувствовала ни рук, ни ног. Я не чувствовала капель дождя, которые падали на меня. Я не могла кричать. И даже мысли, казалось, застыли.

Единственное, что крутилось в моей голове: “Неужели, я умру в семнадцать?”

Но в этот момент, я почувствовала, как меня подхватили чьи-то сильные руки. Они уверенно потянули меня в сторону, и я оказалась лицом к лицу с ним.

Безумно красивый, уверенный в себе дракон с сильным пронзительным взглядом в тот момент показался мне существом не из нашего мира. Дождь и ветер растрепали его прическу, а по его лицу струйками стекали капли, но даже так он был неотразим. Он излучал уверенность и непоколебимость. В тот момент у меня даже мелькнула мысль, что с ним мне не страшно ничего.

— Вы в порядке? — поинтересовался он.

Меня трясло то ли от холода, то ли от пережитого ужаса. Мне стоило огромных трудов заставить себя просто кивнуть.

— Да…

Я не могла отвести от него глаз и до сих пор не верила в то, что осталась жива. Он же осторожно отпустил меня и нагнулся за моим зонтом.

— Не стоит девушке вашего возраста гулять одной. Тем более, в такую погоду.

Он стряхнул зонт и понял его над моей головой, закрывая от дождя. Затем, подал знак кучеру, под чью карету я чуть не угодила, чтобы тот подъехал ближе. Открыл передо мной дверь, помог забраться в карету, сложил и вручил мне зонт. Потом, кинул пару монет кучеру и сказал:

— Отвези девушку куда она попросит и проследи, чтобы с ней все было хорошо.

Я очень хотела его поблагодарить от всего сердца, но тело словно оцепенело. В тот самый момент я и поняла, что влюбилась в него по уши. Мне было больно осознавать, что это безответная любовь. Где он и где я, простая девчонка из небогатой семьи. Но я надеялась, что в один прекрасный день все изменится.

Что судьба подарит мне шанс и он обратит на меня внимание. И я смогу не только быть рядом с ним. Я, наконец, смогу отблагодарить его за то, что спас меня тем дождливым вечером.

Дура! Какая же я тогда была