«Всё логично, — возразил он этим звенящим словам. — Тогда она была в отчаянии, и была готова на всё. Но теперь всё вернулось на свои места».

Берт полагал, что это справедливо, и что Лоя заслужила самой выбирать себе супруга, а не цепляться за тот единственный вариант, который мог спасти её в трудную минуту.

«У нас только в Ниии два подходящих принца, — тут же принялся перебирать в уме блестящих женихов он. — А если брать марианских и даркийских!»

Он совсем убедил себя, что король был полностью прав, и что он устроил судьбу Лои наилучшим образом, предоставив ей и соответствующий её положению уровень жизни, и полагающийся ей по статусу выбор супруга.

Он, Берт, в эту картину никак не вписывался, и его миссия и не могла выходить за рамки того, чтобы доставить принцессу ко двору.

Всё это было чрезвычайно логично и разумно; но почему же он чувствовал, как его накрывает болью столь мучительной, словно он потерял нечто самое драгоценное в своей жизни?

Лоя вся извелась в ожидании новостей. Её немудрённые бытовые дела были полностью устроены служащими дипломатического корпуса, среди коих обнаружились и дамы, которые смогли подобрать ей пусть скромное, но чистое и вполне подходящее по фигуре платье. И вот уже час, как ей совершенно нечем было заняться, и она только нервничала, ожидая возвращения Берта и пытаясь предугадать реакции ниийского короля.

«Не отправит же он меня обратно, правда? — успокаивала она саму себя, сжимая пальцы. — Берт считает, что нет, а Берт его неплохо знает, ведь так?»

В который раз она прошла по комнате вперёд и назад.

«Ну! — в конце концов, ободрила она саму себя. — В самом дурном случае — я просто сбегу ещё раз!»

Удачный побег из Райанци придал ей мужества и веры в свои силы. Удалось однажды — удастся снова!

Её хрупкий оптимизм, впрочем, незамедлительно оставил её, стоило вернуться Берту. Она не смогла бы сказать, что именно в его облике пробудило в ней дурные предчувствия — он двигался как обычно и даже улыбался.

Возможно, дело было в том, что он смотрел не на неё, а словно бы мимо.

— Всё в порядке, — с порога успокоил её он, но его приподнятый тон возымел обратный эффект, и она тут же поняла, что что-то явно не в порядке, — Его Величество официально принимает вас под свою защиту, так что можете больше ничего не опасаться.

«Что происходит?» — тревожно удивилась Лоя. Известия были вроде бы радостные, но… радость эта не отражалась ни на лице его, ни во взгляде, лишь в искусно смоделированном тоне.

— Это ведь не все новости? — мягко переспросила она, надеясь разжиться подробностями.

Он замялся на несколько секунд, затем всё тем же дежурным приподнятым тоном человека, который привык работать с людьми и быть с ними любезным в любой ситуации, продолжил:

— Его Величество так же посчитал разумным аннулировать наш брак. Патриархия уже выписала соответствующее свидетельство, впрочем, оно является лишь формальностью. Для широкой общественности этого брака и не существовало…

Он говорил и говорил что-то ещё, очень чётко и красиво сформулированное, но Лоя совсем уже не слышала его слов.

Застыв, она пыталась осознать то, что он сейчас сказал, но его слова казались слишком дикими и лишёнными смысла.

— Постойте, — спокойным холодным голосом прервала она его на пассаже про якобы путешествовавшую с ними компаньонку, с которой её завтра познакомят, — но как… как такое возможно? — она попыталась привести разумный аргумент: — Мы же давали клятвы перед Господом, и Таинство не может иметь обратной силы!

Он столь же деловито переключился на эту тему, и принялся любезно объяснять, каким именно образом были нарушены соответствующие каноны, и по каким причинам совершённое над ними венчание не имело силы и являлось даже профанацией Таинства.

— Впрочем, не переживайте, меня заверили, что никакая епитимья нам не грозит, и грех этот отпустят на первой же исповеди! — оптимистично заключил он.

Она смотрела на него в упор и не понимала, что за глупости он говорит.

«Может… — вдруг ёкнуло её сердце от неприятной догадки. — Может, он просто рад отделаться от меня?»

В конце концов, он не планировал на ней жениться, это она свалилась ему на голову со своей просьбой, а он — он просто по благородству и душевной доброте не мог оставить её в беде. Потом эта же доброта вынудила его сближаться с нею и выстраивать тёплые отношения; но он, должно быть, не хотел этого, и внутри себя досадовал на эти обстоятельства. А теперь…

Теперь для него всё сложилось крайне удачно. Сдал досужую принцессу с рук — и никаких тебе проблем!

Лоя машинально выпрямилась и гордо подняла голову. Она чувствовала себя преданной и обманутой; если уж ему до такой степени хотелось от неё избавиться — зачем он врал и изображал заинтересованность в ней?

— Его Величество отдал какие-то распоряжения касательно меня? — холодно уточнила она.

Берт перестал улыбаться и взглянул на неё с тревогой.

— Его Величество ожидает вас завтра для неформальной беседы, — поведал он. — Кажется, он хочет обсудить ситуацию с вами прежде, чем предпринимать какие-то официальные шаги.

«Да-да! — фыркнула про себя Лоя. — Разорвать наш брак — это, конечно, совсем не какие-то официальные шаги, чего тут согласовывать и обсуждать!»

Внешне она, впрочем, осталась совершенно спокойной и отстранённой. Повседневным тоном она высказалась о том, что у неё нет наряда, подходящего для такой аудиенции.

Берт заверил её, что завтра всё раздобудут — конечно, сшить на заказ, как этого требует её статус, уже не успеют, но, во всяком случае, подберут достойный костюм.

Он был весьма любезным — и совершенно чужим.

До Лои, наконец, дошло, с чем связано это ощущение чуждости и фальши: он упорно не смотрел ей в лицо. Это раздражало и вызывало досаду; ей хотелось посмотреть ему в глаза и убедиться… точнее, разубедиться в его равнодушии. Ей не хотелось верить в то, что он действительно рад от неё избавиться; за последние дни она уже привыкла к мысли, что дорога и нужна ему, что он искренне ею восхищается и…

Она отвернулась к окну, опасаясь выдать лицом свои эмоции. Взгляд её прошёлся по кровати — и это лишило её самообладания, потому что после вчерашнего поцелуя ей стало мечтаться, что эта кровать станет их первым супружеским ложем. Засыпая здесь вчера, она думала, что вскоре уже ей не придётся спать одной — с нею рядом будет мужчина, муж, любимый…

От досады и обиды к глазам её подступили слёзы. Ей казалось, она приняла бы известие об аннулировании их брака гораздо спокойнее и проще, если бы он не изображал всё это казавшееся таким искренним восхищение и неравнодушие.

«За что он так со мной?» — горько подумала она. Даже если он и досадовал на этот брак, на то, что она ворвалась в его жизнь со своими проблемами, — зачем было мстить ей так жестоко и изображать то, чего нет?