его «настоящим» шашлыком и каким-либо другим. Но они не возражали. Пусть себе готовит. Кому какое дело?

Но спокойствие и веселье омрачал один странный житель деревни. Местные звали его Лешим, потому что он часто ходил по лесу, появляясь в самых неожиданных местах перед грибниками и чинно прогуливающимися старушками. Леший был нелюдим и угрюм и, вполне возможно, имел какие-то отклонения в развитии.

Как-то Маша со Светой и Евой отправились в лес за цветами, чтобы украсить дом, пока ребята вспахивали задний двор, дабы приспособить его под огород. Девушки шли по тропинке, весело болтая и обсуждая сильный пол. Вдруг впереди замаячила странная фигура в черных одеяниях, как у попа. У незнакомца была кудлатая борода до солнечного сплетения и растрепанные волосы до плеч. Он шел напрямик, стремительно приближаясь к девушкам. Света стала дергать подруг за руки, призывая поскорее делать ноги. Но Ева шикнула на нее, сказав, что они не должны так поступать, потому что это обычный человек, которому просто не повезло выглядеть как чудовище. Маша тяжело дышала, испуганная страшным человеком в черном, но молча продолжила путь ему навстречу, понимая, что Ева права. Они прошли мимо и разминулись на развилке тропы. Леший шел, будто и не видел их.

В ту же ночь Ева заметила темную фигуру, стоящую возле их забора. Она выглянула в окно, чтобы покурить и не пускать дым в комнату, потому что Студент не любил, когда все прокурено. Он растянулся на кровати, поглаживая свой пресс, довольный только что совершенным с Евой актом, который она скромно обозначала как шпили-вили, боясь называть вещи своими именами.

— Смотри, — Ева встала так, чтобы ее не было видно с улицы. Она стояла совершенно нагая, и человек под окнами однозначно сумел разглядеть ее до того, как она его заметила, — там кто-то есть.

— Медведь, — рыкнул Дёма, потешаясь над подругой.

— Я серьезно, — зашептала она, прижимаясь к стене.

— Не дыми в комнате, — недовольно бросил Студент, чувствуя, как помещение наполняется характерным запахом.

— Я тебе говорю, что под окнами кто-то есть, а ты волнуешься о какой-то ерунде, — возмутилась девушка.

— О! Там кто-то есть, — стал передразнивать ее тот, — какой ужас! Это так страшно и важно, что теперь надо прокурить весь дом. Ну, даже если и стоит там кто-то, что с того? — он заботливо пригладил торчащие волоски на яйцах.

— Это Леший, — шикнула Ева.

Дёма покатился со смеху, тут же позабыв о своих яйцах от услышанного:

— Ну, ты и дурында, — он встал, подошёл к ней вплотную и ласково прижал к себе.

— Леший, про которого рассказывала баба Клава, из дома на отшибе, — Ева отстранилась.

— Да ну его к лешему, — Дёма снова протянул к ней руки. — Ты лучше посмотри сюда, — и показал взглядом на область паха — стоит повторить шпили-вили. — М?

— Идиот, — Ева нахмурилась, но тут же расплылась в улыбке, потом вспомнила о мужчине за окном и вернулась к незаконченной теме: — Он все еще там, — она глянула на улицу.

— Тем хуже для него, — Дёма ехидно прищурился. — Пусть завидует.

Он посадил Еву на подоконник, поглаживая ее упругие ягодицы, отчетливо видные с улицы. Затем впился в шею, глядя в упор на незваного гостя, будто обозначал свою территорию и говорил: «Это мое! Завидно? Она моя!».

В самый разгар этого животрепещущего действа оба так увлеклись, что позабыли, что за ними наблюдают, и были очень удивлены, услышав странный рык. Ева с Дёмой остановились и тут же глянули туда, где видели Лешего. Он стоял с задранной рубахой и спущенными штанами и стряхивал сперму. Обмазал испачканные руки об забор и листву яблони, натянул все обратно и стал удаляться. Ребята были столь шокированы, что у них вылетело из головы, что сами они тоже были заняты делом.

— Ого, — выдавил Студент растеряно.

— Фу… — в ужасе протянула Ева. — Что-то мне уже не хочется, честно говоря…

— Мне тоже, — Демьян сглотнул, опуская е на пол. — И яблоки я тоже есть долго не буду…

Вскоре по деревне поползли слухи о том, что Леший перестал быть столь безобидным, как раньше. Теперь он не просто молча шатался по лесу и округе. Когда ребята в очередной раз пришли за молоком, баба Клава нажаловалась им, что тот пытался залезть ей под юбку, но она прогнала его дубиной.

Это был последний разговор с бабой Клавой. Днем позже ее тело было найдено в сарае. Она оказалась раздета и окроплена спермой. Шея у нее была сломана, а неподалеку валялись окровавленные вилы. Открытых ран на ней не обнаружилось, из чего можно было сделать вывод, что кровь на вилах вовсе не ее. Что она смогла ранить нападавшего, но тот в итоге оказался проворнее.

Ребята мигом помчались к машине, чтобы сообщить в органы. Ара прыгнул за руль и помчал всех по проселочной дороге.

— АААААА!!! — завопила Света, усевшаяся рядом на переднее сиденье. Она машинально бросилась на руль, увидев на дороге внезапно выскочившего голого мужика. Автомобиль съехал в кювет и застрял в придорожном болотце. Когда ребята выбрались из машины, мужика уже и след простыл, остались только темные капли, впитавшиеся в дорожную пыль.

— Какого черта ты это сделала?! — завопил Ара, оглядывая свою «малышку». — Что теперь прикажешь делать, а?!

— Но мы могли его сбить, — ревела девчушка.

— И?! Что дальше-то?! Думаешь, я не в состоянии управлять своей машиной?! Думаешь, я не вижу дорогу, дура чертова?! — Ара никак не мог успокоиться, норовя настучать сумасбродной девчонке по тыкве. — Какого хрена ты трогаешь мой руль в моей машине, когда я ее веду, а?! Отвечай, дура, а?!

— Угомонись, — посоветовал ему Петя. Он понимал, что Света вогнала их в большущую задницу, но счел, что Ара все же перегибает палку.

Машина встряла намертво. Чтобы попытаться ее выудить нужен был тягач. Но поблизости его не наблюдалось. В деревне не было больше никакого транспорта, только старый проржавевший трактор, который порос травой и вьюнами. Некогда тут простиралось поле, которое возделывали местные жители. Но со временем колхоз развалился, все стали сами по себе. Поле захирело и осталось никому ненужным, как и проржавевший трактор, поросший травой и вьюнами.

Выбора у ребят не было, и они вернулись в деревню, где узнали еще об одном убийстве, совершенном средь бела дня. Жертвой вновь стала старушка. Ее нашли в неестественной позе с задранной юбкой и спущенными панталонами. Было очевидно, что над ней надругались, но отчего она умерла, оставалось неясным.

— Сердце прихватило, как пить дать, — прошамкала ее соседка. — Ей богу, сердце…

Это было похоже на правду,