И точно, это был он. Она стояла в дверях, а он поднимался по ступенькам с пакетом в руке и смотрел на нее с ироничной невозмутимостью.

— Чего смотришь? — обозленно спросила она.

— Во-первых, здравствуй, — небрежно улыбнулся он.

Все бы ничего, но Антон прошел мимо нее, лишь слегка замедлив ход. И собирался продолжить путь, не останавливаясь, что окончательно взбесило Карину.

— Стоять! — Она шагнула к нему и схватила за рукав.

— Стою. — Он пристально посмотрел ей в глаза, и в его взгляде не было раздраженности, но и приветливости в них она не увидела.

— Ты чего здесь ходишь?

— Я живу здесь. На пятом этаже.

— Один живешь?

— Нет, с мамой. А что?

— Не верю.

— Почему?

— Потому что скрипку не слышу.

Карина чувствовала себя неловко. Как ни крути, она сама навязывалась Антону, а иначе, как унижением, это не назовешь. Но она не привыкла унижаться, поэтому и появилось желание позлить его.

— Скрипку?

— Такой «ботаник», как ты, обязан играть на скрипке.

— Я «ботаник»? — как-то не очень обиделся он.

— А разве нет?

— Ну, если ты так думаешь…

— Хочешь со мной поговорить?

— Я?! С тобой?!.. Ну, мне вообще-то домой надо…

— Мамочка ждет? Сопли сынку утереть?

— Чего ты хочешь? — нахмурился Антон.

— Не хочу, чтобы со мной в подъезде «ботаник» жил.

— Ты можешь переехать.

— Да нет, лучше я тебя перевоспитаю…

Она вдруг схватила его за грудки, резко потянула на себя, разворачиваясь вокруг оси, и втолкнула парня в распахнутую дверь. Антон вместе с ковровой дорожкой проехался по скользкому линолеумному полу, но на ногах устоял, даже пакет из рук не выронил.

— И как это называется? — с легкой иронией спросил он.

— Похищение «ботаника», — усмехнулась Карина, закрывая за собой дверь.

— Ты начинаешь мне нравиться, — усмехнулся Антон и, оправив помятую рубашку, без приглашения зашел в гостиную, сел на диван, поставив пакет под ноги. — А так я тебе нравлюсь?

— Терпеть не могу «ботаников».

— Я не «ботаник».

— Кофе будешь?

— Мне домой нужно.

— Ну вот, а говоришь, что не «ботаник»…

— Хорошо, я сейчас приду. Я так понимаю, ты о чем-то хочешь со мной поговорить.

— Да, есть желание…

Антон ушел, а Карина, смеясь и высоко вскинув голову, отправилась на кухню. Поставила на стол бутылку коньяка, пару рюмок. И за сервелатом в холодильник полезла…

Антон вернулся минут через двадцать. К этому времени она и стол успела накрыть, и переодеться, и макияж освежить.

— Выпьем? — спросила она, показав на журнальный столик в гостиной, на котором стояла бутылка коньяка, а на тарелке лежала лимонная и колбасная нарезка.

— Ну-у…

— Не бойся, это бесплатно…

— Да нет, у меня есть деньги.

— Ты идиот? — улыбнулась Карина. — Юмора не понимаешь? Или ты реально думаешь, что я проститутка?

— Я так думаю? — удивился Антон.

— А разве нет? Что ты подумал обо мне там, в ресторане. Братва, девочки, пьянки, гулянки… Пьяная девочка подкатилась к тебе, да?

— Ну, не пьяная.

— И здесь к этой девочке ходят всякие, да?

— Ну да, видел двоих…

— Даже двоих? А их тут больше было. Шах был. Косолап был. Знаешь, кто это такие? — Карина подсела к Антону на диван, одной рукой игриво обняла его за плечи, другой — разлила коньяк по рюмкам.

— Зачем это мне знать? Я же «ботаник», — усмехнулся он. Но руку ее со своего плеча не снял.

— Да нет, не «ботаник» ты. Просто ботва. Есть братва, а есть ботва… В институте вас такому не учат?

— Нет, не учат.

— Ничего, жизнь научит…

— Ну да, жизнь — самый лучший учитель, — кивнул он. — С этим не поспоришь.

— Ты — ботва, я — братва. За это и выпьем.

— Ты — братва?

— Поселок у нас на две половины разбит. Шах держит одну половину, Косолап другую. А я держу их обоих.

— В смысле, держишь?

— Сегодня блатные на них наехали. Куда они пошли? Ко мне. Сначала один пришел поплакаться, потом другой…

— Блатные наехали?

— Тебе это знать необязательно, — осеклась Карина. — Тебя это не касается.

— Хочешь сказать, что братва обращается к тебе за советом?

— И за советом, и за ценными указаниями. Они мне подчиняются, — слегка преувеличила Карина.

— Если так, то ты самая крутая в поселке, — с сомнением посмотрел на нее Антон.

— Первый парень на деревне…

— Но ты же не парень.

— Ну почему же? Когда на пустырях махалась, парнем была. И когда таксистов строила…Ты помнишь урода, который на меня на станции наехал? Избила я его потом, очень сильно избила. А таксисты нам теперь платят. И таксисты, и торгаши на барахолке, и с «видюшников» копейка капает… Вот и скажи мне, кто я — баба или мужик?

— Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик, — сдавленно улыбнулся Антон.

— Вот-вот…

— Я даже не знаю, как мне быть, — озадачился он. — Если ты мужик, то я кто?

— Не забивайся. — Карина сама придумала эту игру, и раз уж Антон ее поддержал, то в самый раз распускать паруса. — Ты очень классный парень. И ты мне нравишься… Я еще никогда никого не добивалась сама. Всегда добивались меня. Не веришь?

— Верю, — не задумываясь, ответил он. — Ты красивая. Такие женщины нравятся мужчинам. Думаешь, почему я тогда, на станции, вступился за тебя?

— Э-э, ну да, ты вступился… А я послала тебя далеко-далеко. Невежливо… Извини.

— За что? За то, что послала?

— Да нет, за то, что веду себя как дура… Просто ты нравишься мне. Очень нравишься…

— Ты правда ведешь себя глупо, — совсем не оскорбительно улыбнулся Антон. — Но мне нравится, как ты себя ведешь. И сама ты мне нравишься… — И вдруг привлек ее к себе и поцеловал в губы.

Карина не смогла его оттолкнуть. Голова вдруг пошла кругом, как будто через этот поцелуй в кровь впитался сразу литр вина. Руки и ноги приятно онемели, нервы томительно завибрировали, низ живота налился волнительной тяжестью. Где-то внутри образовался горячий вакуум, который заполнить мог только Антон…

А он не торопился, распаляя в ней страсть. Руки у него ласковые, нежные и вместе с тем сильные, уверенные. Она готова была умереть в жарких объятиях Антона, если он вдруг остановится. Но он не останавливался. В момент кульминации из груди ее вырвался громкий протяжный стон. И плевать, если его услышит вся улица. Это совсем не стыдно — принимать в себя желанного мужчину. Единственного желанного мужчину. Другого больше не будет, Карина точно знала это…