— Вы собираетесь купаться?

— Конечно. Здесь прекрасный бассейн. Но вы не бойтесь, ябольше к вам не зайду. Там у бассейна есть своя душевая кабина. Там я ивымоюсь, и переоденусь.

— Я, собственно, и не возражал против вашего появления вмоей комнате, — заметил Дронго.

Она заинтересованно подошла к нему ближе.

— Смело, — одобрительно сказала Елена. — Очень смело.Похоже, вы единственный смелый мужчина в этой компании. Может, я подумаю ивернусь к вам после бассейна. Если вы не будете возражать, я приму душ в вашемномере.

— Мне будет даже приятно, — согласился он. — Но какотнесется к этому ваш брат?

— Он не имеет никакого права указывать мне, где приниматьдуш и как себя вести, — достаточно равнодушно заметила Елена. — Если вамнеизвестно, то я свободная женщина и сама выбираю стиль своего поведения. У васесть еще вопросы?

Он развел руками.

— А вы сами не купаетесь? — спросила она. — Или у вас тожестрогие моральные правила?

— Я не взял плавки, — соврал Дронго, — а купаться в костюмеАдама мне не представляется возможным.

Она внимательно посмотрела на него. И одобрительно кивнула:

— Я подозреваю, что вы были бы неотразимы в подобном виде.Но как хотите. До свидания.

Она повернулась и пошла вниз. Он вышел в коридор и чуть нестолкнулся с Экой Джанашвили. Она увидела, как из его номера вышла Елена вкупальном костюме, и прикусила губу. Она хотела промолчать, но не смогла.

— Я вижу, что эта особа произвела на вас большоевпечатление. Она уже даже переодевается в вашем номере?

— Она случайно вошла в свободную спальню, — пояснил Дронго.

— И вы верите в подобную чушь? — фыркнула Эка. — «Случайно».Эта особа ничего и никогда не делает случайно. Она слишком расчетлива.

— Я думаю, что вы несправедливы. Ей нужно было переодеться,чтобы выйти к бассейну.

— Тогда конечно. Она единственная среди нас, кто можетпозволить себе вот так нагло появиться у бассейна. Удивляюсь еще, что онанадела купальный костюм. Однажды в Мюнхене она появилась у открытого бассейнатоплес.

— По-моему, для Германии это нормально. Там все таккупаются.

— Но только не мы, — резко ответила Эка, — впрочем, она ужевыбрала себе жертву, которой должны стать именно вы. Резо я не отдам, СарварМаксудов под контролем своей ревнивой жены, Самедовым она явно не интересуется.Из мужчин остаются только двое — вы и ее брат. Николай отпадает по понятнымпричинам, значит, вы.

— На безрыбье и рак рыба? — усмехнулся Дронго.

— Я так не сказала. Но эта особа умеет выбирать нужныхлюдей. Хотите на спор, что после того, как она искупается в бассейне, онаподнимется именно к вам?

— Возможно, — ответил он, — не понимаю, почему вы ее так нелюбите?

— А как я должна относиться к женщине, которая появляетсяраздетой рядом с моим мужем и флирует с ним у меня на глазах? — зло спросилаЭка. — Хотя вы сейчас ничего не поймете. Судя по тому, в каком виде она от васвышла, вы уже готовая жертва.

Она повернулась и пошла в свою спальню. Дронго проводил еедолгим взглядом. Затем вернулся в свою комнату, надел свежую рубашку и решилспуститься вниз. В гостиной перед телевизором сидел Николай. В руках у него былбокал с белым вином. Он помахал Дронго.

— Хотите белого вина? Каберне савиньон.

— Не хочу, — ответил Дронго, усаживаясь рядом с ним, — чтопоказывают?

— Это украинское телевидение, — пояснил Николай, — здесьловит и российское, и украинское телевидение. Сейчас будут передавать последниеитоги социологического опроса перед выборами.

— Интересно, — вежливо согласился Дронго. — Наш хозяин ужеуехал?

— Да. Они уехали втроем. Сарвар и двое наших компаньонов —Джанашвили и Самедов. Наверно, вернутся поздно вечером.

— Вы остаетесь в Измире?

— Да, в «Хилтоне». Раньше был хороший отель, а сейчасдерьмо. Грязновато, мрачновато, все потертое, побитое, какое-то обшарпанное.Только камеры наблюдения и металлоискатели новые. Ну понятно, что онибеспокоятся о своей безопасности. У нас с Леной два смежных номера. С общейдверью. Мне там не очень нравится. Я вообще предложил ей переехать в «Шератон».Но во вторник мы все равно улетаем в Киев, поэтому решили уже не переезжать.

— Я слышал, что ваша компания успешно развивается?

— Более чем, — охотно подтвердил Николай, — и все благодаряСарвару Максудову. Он вложил большую сумму денег, получил контрольный пакет, имы смогли открыть два новых филиала. В общем, пока все нормально.

— А Резо давно с вами работает?

— Не очень давно. Но он такой странный. Гордый, как нищийгрузинский князь, и самолюбивый, как грузинский царь без земли. И с ним оченьтрудно. У него около десяти процентов и всегда свое мнение. Иногда он доводитнас с Сарваром просто до белого каления своей неуступчивостью. Забывает, чтоздесь он не заместитель министра, а всего лишь компаньон без права решающегоголоса.

— А Самедов? У него еще меньше прав в вашей компании?

— Он набирает акции, иногда даже тайком от нас. Такой хитрыйвосточный трюк. Думает, что мы ничего не знаем. Но ведь Сарвар тоже восточныйчеловек. И еще более хитрый, чем Самедов. Извините, что я так говорю. Я знаю,что вы с Керимом Агаевичем земляки, но я привык говорить правду.

Малика вошла в комнату. Она тоже успела переодеться. Теперьна ней была темная длинная юбка и светло-зеленая рубашка с длинными рукавами.Она подошла к ним, усаживаясь в кресло.

— Извините меня еще раз за это недоразумение, — сказала она.Дронго понял, что она говорит это намеренно, чтобы сообщить Николаю онедостойном поведении его сестры.

— Ничего страшного, — ответил Дронго.

— Что за недоразумение? — насторожился Николай.

— Во всем виноват Сарвар, — объяснила Малика, словно неуслышав вопроса гостя, — он разрешил Елене подняться в любую спальную комнату,чтобы переодеться.

— И она поднялась в комнату господина Дронго? — нервноуточнил Николай.

— Случайно, — с небывалым сарказмом произнесла Малика, — онавыбрала первую попавшуюся комнату. И оказалась там не совсем одетой, когда мывошли. Вернее, совсем не одетой.

Николай нахмурился, сжал кулаки.

— Эта дрянь меня вечно позорит, — с яростью произнес он, — яее сейчас увезу домой. Куда она пошла?