Два юноши потянули на себя створки ворот, давая нам возможность проехать дальше. На вид им было не больше шестнадцати. Высокие и худые. Впору сказать, что кости лишь кожей обтянуты. Один с рыжей взлохмаченной шевелюрой, второй с зачесанными назад длинными каштановыми волосами, в которых уже поблескивала седина.

Покойная бабка говорила, что волосы пророков белые не от рождения. Они меняют цвет от привычного нам до серебристого в течении нескольких лет. Обычно, в день своего совершеннолетия, любой пророк уже может похвастаться полностью седой шевелюрой.

Телега тронулась. Поехала медленно. Слишком медленно.

Рыжий паренек проводил меня пристальным взглядом. Под тяжестью его взора я, кажется, даже осунулась.

Повеяло холодом. Ветер ударил в лицо, обжег нежную кожу. Я обхватила себя руками, силясь согреться.

На спине я все еще чувствовала чужой взгляд. Неприкрытый интерес и… что-то еще. Что-то дурное… Не сулящее ничего хорошего… От чрезмерного внимания незнакомца хотелось спрятаться как можно скорее. Хотелось сорвать с возницы плащ и запахнуться в него, укрывшись хотя бы на мгновение…

– Тпру-у-у, – остановила лошадь громким голосом Хильда. Он словно острый клинок вспорол воздух, разрезал дурные мысли, смахнул наваждение.

Я обернулась, силясь отыскать глазами рыжего мальчишку. Тщетно. У ворот его не было. Лишь паренек с каштановыми волосами, подернутыми сединой, запирал засов, натужно кряхтя.

В лучах клонящегося к закату солнца, поселение пророков казалось выкрашенным в пурпурные, лиловые и розовые тона. Миниатюрные деревянные домики стояли вокруг некого подобия площади, образуя квадрат. Всего я насчитала восемь домов. Четыре больших и еще четыре вдвое меньше предыдущих. По правую руку от меня к лесной чаще тянулись дома побольше. Добротные, высокие, в несколько этажей. По левую рассыпались небольшие хижины, которые тянулись, казалось бы, до самого горизонта, где алый солнечный диск скрывался от взгляда людского. Их было настолько много, что и не сосчитать. Будто кто-то небрежно бросил наземь пригоршню зерна, которое обратилось для кого-то кровом, для кого-то временным пристанищем.

В воздухе пахло гарью и жженными травами. Дым вырывался из труб, венчающих крыши абсолютно всех жилищ. Он серым липким облаком нависал над поселением, приглушая яркие краски, набрасывая на все, до чего только мог дотянуться, серую тень – отголосок колдовства. Будучи ведьмой, запах магии я чувствовала за версту. Особенно темной. Его не спутать ни с чем. Он въедается в одежду, предметы убранства, насквозь пропитывает стены. Он оседает на коже, отравляя плоть. Прожив какое-то время на Мертвом острове, я успела с ним познакомиться достаточно близко.

– Не нравится мне здесь, – тихо прошептал Фердинанд, всем своим зеленым тельцем прижимаясь ко мне. – Пахнет дурно.

Я бы и рада была возразить фамильяру, да нечего.

Боюсь, спасаясь, мы угодили в ловушку. Попались в ловко расставленные сети…

– Фрея! – Хильда окликнула меня, выходя из конюшни. Она уже успела снять сбрую с лошади и поставить ее в стойло. – Идем! Аша примет тебя прямо сейчас.

Девушка зашагала вперед, уверенным шагом пересекая площадь. Я поспешила следом.

– Животное оставь у порога, – скомандовала девушка. – Иначе вердикт Аши тебе придется не по душе. Впрочем, он уже и так очевиден.

На негнущихся ногах я поднялась на высокое крыльцо. Изогнутые деревянные перила тянулись по обе стороны от меня, словно змеи, к которым я отчего-то страшилась прикоснуться. На секунду я замерла у двери. Постучать или войти без стука? Как себя вести, чтобы не гневить Ашу? И отчего моя судьба, вершить которую дано незнакомой женщине, стала для Хильды чем-то очевидным и само собой разумеющимся?

– Открывай. Аша ждет тебя, – сказала девушка, заметив мое замешательство.

Интересно, когда ей успели доложить о моем прибытии? Или новости здесь посредством силы мысли передают от одного пророка к другому? Удобно, между прочим.

Я опустила Фердинанда на крыльцо. Жаб молча окинул меня хмурым взором. Кажется, он уже успел пожалеть о том, что предложил отправиться к пророкам. Хитрое земноводное! А ведь потом скажет, что сама я так решила!

Я толкнула деревянную дверь. Та сразу поддалась.

Стоило переступить порог, как меня окутала темнота. Густое липкое марево окружило меня со всех сторон, в нос ударил запах жженых трав. Пряный, горьковатый аромат, который отчего-то показался знакомым… Я невольно закашлялась.

– Подойди. – До меня донесся грубый женский голос из темноты.

На ощупь я двинулась к единственному источнику света в жилище – тлеющим углям, время от времени вспыхивающим алым заревом.

– Сядь, – все тот же голос давал мне указания.

Я покорно опустилась на колени.

Из полумрака вынырнула худощавая рука, увешанная многочисленными кольцами и плеснула на угли жидкость из старой растрескавшейся плошки. Вспыхнуло пламя. Его света было достаточно, чтобы рассмотреть Ашу.

Вопреки моим ожиданиям, вместо девушки молодой и статной, перед собой я увидела скрюченную старушку. Седые волосы свисали по обе стороны ее лица, на макушке красовался миниатюрный небрежный пучок. Лицо напоминало сморщенный изюм. Впалые глаза-бусины смотрели на угли, тонкие губы подрагивали. Смуглая кожа была испещрена глубокими морщинами. На Аше было длинное ярко-красное платье, с оранжевыми вставками. Запястья и шея были увешаны украшениями разных форм и размеров. Казалось, под их весом старушка все ниже и ниже склонялась к земле. Она сидела на полу, скрестив ноги, покачиваясь из стороны в сторону. Впрочем, вид у нее был такой, будто Аша вот-вот готовилась испустить дух и надела для этого свой лучший наряд, который, откровенно говоря, ей вовсе был не к лицу.

– Как твое имя? – спросила она.

– Фрея, – не мешкая, отозвалась я.

Старуха причмокнула губами, после чего подняла голову и взглянула на меня. Ясный взор коснулся моего лица. Нет, это определенно не глаза угасающей женщины! Она полна сил и энергии!

– Твое настоящее имя, – сказала Аша, не сводя с меня взора.

Внутри все сжалось. Еще немного и мой обман будет раскрыт. Пророки не пощадят меня. Они обратят меня в пыль. Уничтожат. Отберут то, что я пытаюсь уберечь…

– Стены моего дома хранят слишком много чужих тайн. Им все равно, будет одной меньше или больше, – задумчиво произнесла Аша, вороша угли толстым железным прутом.

Я молчала. Пыталась найти в себе силы заговорить, но они будто испарились. Я сидела на полу, словно безвольная тряпичная кукла.

– Ты пришла за помощью.

Не вопрос. Утверждение. Аша знает это не хуже меня.

Я нашла в себе силы кивнуть. Не знаю, видела ли мой жест в полумраке душной комнаты без окон старушка. Тем не менее, она продолжила:

– Если ты хочешь ее, получить, то должна быть честна.