Звук, который мальчик издавал с помощью языка, позволял воспринимать окружающий мир на слух, и к тому моменту, когда он пошел в детский сад, Бен мог уверенно ориентироваться на местности (что, видимо, требовало немало храбрости). Он мог отличить маленькую машину от припаркованного грузовика, а однажды узнал соседку, которая шла по тротуару за пять домов от него, по специфическому звуку шагов в сандалиях.

Конечно, этот чудной метод Бена ориентироваться в пространстве, используя акустику, уже несколько миллионов лет существует в природе как результат эволюции: называется он эхолокация. Именно с его помощью двигаются летучие мыши. Способность Бена «видеть» по-другому позволила ему справиться с проблемой потери зрения и жить как самый обычный мальчик.

Удивительно, но он гонял на велосипеде по окрестностям, играл в баскетбол и тетербол[25] и даже выигрывал у брата в видеоигры, потому что понимал значение того или иного звука. Были у него и проблемы, и это касалось не только легких травм, которые он иногда получал. Это оказались отношения с окружающими. В отличие от его матери, школьная администрация не хотела, чтобы он лазил по лестницам на детской площадке, а психолог вообще пришла в ярость, когда он отказался пользоваться тростью. Но мальчик уже справился со своей слепотой, поэтому эти трудности были для него незначительными.

Бен умер от рака в 16 лет, но его короткая жизнь была полна невероятных возможностей, и у него была относительная свобода, к которой он мог стремиться. Он извлекал огромное количество сведений из бессмысленной информации. История Бена свидетельствует, как человек может приспособиться к определенным условиям, и, конечно, это инновационная идея. То, что мальчик стал применять эхолокацию, показывает, как меняется мозг. Получается, с точки зрения нейрофизиологии, его опыт не удивителен (хотя, безусловно, исключителен), но доказывает, что и мы можем физически изменить свой мозг… Не вопреки своей, по существу, удаленной от реальности природе, а благодаря ей. Бен нашел ответ на важный вопрос: «Что же дальше?»… потому что для него это было критически важно. Ему было необходимо это сделать, если он хотел жить обычной жизнью, и мальчик развивал свой мозг с этой целью. Вместо того чтобы перестать действовать из-за отсутствия важного органа чувств, Бен нашел новый способ воспринимать окружающую действительность… по собственной инициативе.

Вот почему метод проб и ошибок, действия и противодействия (обратная связь)… то есть цикл ответных реакций… можно считать главным для восприятия. При взаимодействии с миром в нашем мозге происходит запись возникающих в опыте ответных реакций, которая и составляет нейронную структуру мозга. Эта структура и возникающее благодаря ей восприятие и есть наша реальность. Если коротко, наш мозг — это история и кое-что еще… физическое воплощение прошлого (индивидуального, культурного и эволюционного) с возможностью адаптации к новому «будущему прошлому».

А вот как это работает на клеточном уровне. Нейроны, или клетки мозга, а также триллионы связей между ними образуют нейронную сеть — потрясающей сложности структуру, которая служит «головным офисом», обеспечивающим и поддерживающим… будем надеяться… бесперебойную работу главного предприятия, то есть вас. Все сенсорные рецепторы получают информацию, которую вы им даете, и затем передают ее или отправляют обратно, во все нужные места. Внутри каждого нейрона также имеется сложная сеть, состоящая из липидов, разнообразных белков[26] и нуклеиновых кислот[27]. Каждый раз, когда вы сталкиваетесь с новой информацией, внутренняя нейронная сеть меняется в зависимости от времени поступления, частоты или срока действия новых данных. Это, в свою очередь, влияет на состав всех частей клетки и в конечном счете — на существующую физическую и физиологическую структуру нейрона. Поскольку нейроны и постоянно развивающаяся структура их сетей — основа, базируясь на которой вы принимаете решения относительно вашего места в мире, этот процесс формирует вас.

Мозг воплощает опыт, приобретенный за все время человеческого существования, начиная с прошлого тысячелетия и заканчивая прошедшей секундой, от успехов и неудач предков до наших текущих. Поскольку прошлое обусловливает физическое строение мозга, оно точно так же определяет, как вы будете думать или вести себя сейчас и в будущем. По сути, чем больше вы взаимодействуете с миром, тем богаче запас реакций, с помощью которых вы правильнее отреагируете в той или иной ситуации. Это еще один способ сказать: быть активным не просто важно — жизненно необходимо с точки зрения нейрофизиологии. Мы не сторонние наблюдатели мира, который зависит от наших «значимых характеристик»: как и водоворот, нас определяют взаимодействия с миром. Нас определяет среда. Именно так мозг получает смысл из бессмысленного.

Когда я говорю про мозг, то совет быть активным, а не пассивным, не прописная истина, хотя наверняка звучит избито. Изменяя свой мозг физически, вы напрямую влияете на все типы восприятия, которыми можете воспользоваться. Это инновация на клеточном уровне, ведущая к переменам уже на стадии планируемых действий и возникающих идей. Вы приспосабливаете себя на «аппаратном» уровне, а это помогает адаптироваться и заставить мозг и тело владеть своей средой.

Чтобы понять суть активного и пассивного участия, рассмотрим классический эксперимент, который я назвал «Котята в корзине». Его провели в 1963 году два профессора из Брандейского университета Ричард Хелд и Алан Хейн. Исследование открыло настолько серьезный эффект, что в экспериментальной психологии стал популярным сокращенный термин «хелденхейн» (Held & Hein) — комбинация фамилий исследователей. Ученых интересовало, каким образом взаимодействие мозга с окружающей средой во время развития влияет на пространственные навыки восприятия и координации. Эксперимент нельзя было проводить на людях, поэтому, полагаясь на предыдущие разработки, они использовали котят.

Исследование началось с краткого периода лишения котят света. С самого рождения двадцать котят держали в темноте, но через пару недель Хелд и Хейн стали выпускать их на свет на три часа. Малышей сажали в своеобразную крутящуюся карусель по двое, но с принципиальной разницей. Несмотря на то что оба котенка были в одной карусели, один из них двигался свободно, а второй сидел в корзине и не мог шевелиться, но при этом он видел все, что происходило. Когда котенок А (активный) делал какое-то движение, оно заставляло двигаться котенка П (пассивного). Так продолжалось сессия за сессией, и мозг детенышей получал один и тот же зрительный опыт, равно как и двигательный, — оба совершали одни и те же движения в пространстве. Однако их мозг по-разному взаимодействовал с дивным новым миром зрительных ощущений.