— Это я просто так говорила, чтобы ты не приставала. Я и без этого почти уверена, что Князев невиновен.

— Вот авантюристка, — вздохнула Скуратова. — Собственно, чему здесь удивляться? Имея дело с тобой… Но насчет твоей уверенности я бы поспорила.

— А я все равно Катьке верю, потому что знаю ее сто лет, она не может ошибаться. Если она уверена, что Дмитрий не виноват, значит, так и есть.

— Екатерина — всего лишь влюбленная женщина, — сказала Алиса.

— И что?

— Ничего особенного, кроме того, что влюбленная женщина не может мыслить адекватно, когда дело касается ее любимого мужчины. Она всегда идеализирует предмет своего поклонения и не может думать о нем как о преступнике.

— Но ведь ты согласилась быть адвокатом Князева и защищать его?

— Ну и что?

— Значит, тебя тоже посетили какие-то сомнения, иначе ты не взялась бы за это дело, сколько бы я тебя ни уговаривала, — заметила Юля.

— Не буду лукавить, ты права: у меня действительно есть сомнения. Когда я хотела было послать тебя к одной нехорошей маме, я вдруг вспомнила своего Маркова — как он попал в похожую ситуацию, и если бы не мы с тобой…[3]Зачем спрашиваешь, раз сама все понимаешь? — неожиданно прикрикнула Алиса на подругу. — И вообще, не морочь мне голову! Мне нужно просмотреть кое-какие документы, сосредоточиться перед разговором с подзащитным…

— Смотри на здоровье. Кто тебе мешает? — Юлька пожала плечами, пряча улыбку.

Алиса села к столу и, разложив бумаги, углубилась в чтение. Время от времени она делала какие-то пометки в блокноте. Юля ей не мешала, а, усевшись в уголочке, достала из своей сумочки сканворд, ручку и сосредоточилась на вопросах и ответах.

Через несколько минут дверь открылась, и конвоир ввел в комнату молодого мужчину. Тот держал руки за спиной и опустил их, лишь когда конвоир вышел. Юлька вытаращила глаза, увидев Князева таким изможденным и хмурым.

— Ничего себе, — прошептала она. — Если бы встретила на улице, ни за что бы не узнала! Что делает с людьми беда, а ведь еще и двух недель не прошло, как его арестовали.

Князев равнодушно посмотрел на девушек и присел к столу.

— Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич, — дружелюбно улыбнулась Алиса. — Я ваш адвокат, Скуратова Алиса Андреевна.

— Добрый день, очень приятно, — буркнул молодой человек, не глядя на девушку, сосредоточив внимание на своих руках.

— В суде я буду выступать в роли вашего защитника.

— Угу.

— Дмитрий Анатольевич, мне бы сразу хотелось договориться с вами о необходимости полной откровенности с вашей стороны.

— Как скажете, — равнодушно согласился тот, по-прежнему не отрывая глаз от своих рук.

Алиса растерянно посмотрела на подругу, пожала плечами, давая понять, что ей крайне не нравится настроение подзащитного и она не знает, как с ним дальше разговаривать.

— Эй, граф Монте-Кристо, может, проснешься и посмотришь, кто к тебе пришел? — недолго думая, вдруг рявкнула Юля. — Что ты там выискиваешь на своих ладонях?

Молодой человек нехотя поднял глаза и бросил взгляд сначала на Алису, а потом на Юльку.

— Ну, посмотрел, и что дальше? — бесцветным голосом спросил он.

— Не узнаешь?

— Нет.

— Я подруга Кати, твоей секретарши, а это — Алиса, моя подруга, адвокат. Мы пришли, чтобы вытащить тебя отсюда.

— Как? У вас есть план побега? — криво усмехнулся Дмитрий. — Интересно было бы послушать.

— Нечего ёрничать, иначе мы уйдем, и расхлебывай тогда свою жуткую кашу самостоятельно! Ему помочь пришли, а он издевается, — возмущенно заявила Юля. — Понравилось на нарах спать? Флаг тебе в руки, спи еще десять лет!

— Это кто? — с недоумением спросил Князев у Алисы.

— Юлия Смехова, моя помощница, — сдерживая улыбку, ответила Скуратова. — Она тоже будущий адвокат, проходит у меня практику.

— А с какой стати практикантка разговаривает со мной в таком тоне?

— А как еще с тобой разговаривать, если ты как вареная репа сидишь? — не удержалась от замечания Юля. — Очнись, придурок, мы пришли тебе помочь!

— Как вы меня назвали? — хлопнул глазами Князев.

— Повторить?

— Дмитрий Анатольевич, Юлия права, мы здесь по поручению вашей секретарши, Екатерины, — торопливо заговорила Алиса, увидев, что в глазах ее подзащитного промелькнула искорка возмущения, а значит, и понимания. — Ваша жена отказалась нанимать адвоката.

Екатерина решила сделать это сама. Юля — ее давняя знакомая, и… в общем, теперь вашим адвокатом буду я. Постараюсь вам помочь. Надеюсь, вы не против?

— Нет, — ответил тот, косясь на Юльку.

Смехова еле сдерживалась, чтобы не наговорить этому трутню что-нибудь заковыристое, чтобы он вышел наконец из транса.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Алиса. — А теперь мне бы хотелось услышать от вас: что же на самом деле случилось тем вечером в вашем офисе?

— Мне бы самому хотелось услышать, что случилось, — нахмурился Дмитрий. — Я могу озвучить лишь ту версию, которую мне поведал следователь.

— Будьте любезны.

— Звучит она весьма и весьма… — горько усмехнулся молодой человек. — Я, Дмитрий Князев, будучи в состоянии алкогольного опьянения, совершил тяжкое преступление, а именно: «нанес ножевое ранение охотничьим ножом в шею некоей Самохиной Анастасии, что привело к летальному исходу, так как рана была несовместима с жизнью. Вина доказана полностью под тяжестью неопровержимых улик».

— И вы согласились с этим постановлением?

— А куда мне было деваться, если так и есть? Все улики против меня, а, как известно… Короче, против лома нет приема, — невесело засмеялся Дмитрий. — Следователь Коровин так и сказал, слово в слово.

— А сами-то вы что думаете по этому поводу?

— Ну, во-первых: у меня никогда не было охотничьего ножа, я не увлекаюсь столь жестоким видом отдыха, как охота. Я с детства не переношу вида крови, даже в малых количествах, а на охоте, сами понимаете…

— Точно, Катя говорила, что он при виде одной капли крови синеет, — влезла в разговор Юля.

— Погоди, не мешай, — одернула ее Алиса. — Охотничий нож… это уже кое-что, — задумчиво проговорила она, делая запись у себя в блокноте. — Что вы еще можете вспомнить из событий того вечера, Дмитрий Анатольевич?

— Ну… — задумался Князев. — Мы сидели за столом, пили вино, танцевали, а потом…

— Что?

— Анастасия вдруг пожаловалась на головную боль и спросила, нет ли у меня обезболивающего. Я ответил, что в моем кабинете есть аптечка, можно там посмотреть.