— А мы-то на что? Мы для чего сюда пришли? Чтобы просто на тебя полюбоваться?

— Юля, хватит, — одернула подругу Алиса. — Дмитрий Анатольевич, вы случайно не знаете, эта Анастасия, танцовщица, из какой она фирмы? — обратилась она к молодому человеку.

— Я не знаю… кажется, из какого-то ночного клуба, это должен знать Вадим Лыков, наш системный администратор. Кажется, это он делал заказ в клубе. Когда мы за столом сидели, он спросил, доволен ли я сюрпризом. Или Константин Незнамов, старший менеджер, они с Вадимом друзья.

— Вадим Лыков, системный администратор, — повторила Алиса, записывая данные в свой блокнот. — Константин Незнамов, старший менеджер. А как вы думаете, если вас действительно подставили, чтобы надолго посадить в тюрьму, кому это может быть выгодно?

— В каком смысле?

— Ну, например, кто будет руководить компанией в ваше отсутствие?

— Мой заместитель, Кузнецов Алексей Владимирович.

— Он ваш соучредитель?

— Нет, у меня нет соучредителей, десять лет назад я организовал свой бизнес в гордом одиночестве, — сказал Князев. — Эта в настоящее время туристическая компания «Вокруг Света» является одной из крупнейших в России, а тогда это было лишь малюсенькое туристическое агентство. Мне с самого начала сопутствовала удача, бизнес начал развиваться очень стремительно, я даже сам такого не ожидал. И как только доход компании перевалил за определенную сумму, мне пришлось организовать совет директоров, таковы непременные условия устава. Эти люди тоже внесли на счет компании свой процент инвестиций и вошли в пятерку руководства. Так что в фирме уже три года существует совет директоров из пяти человек. Каждый из них имеет по десять процентов акций компании.

— Значит, если один человек скупит акции остальных четверых, он станет практически таким же хозяином, как и вы?

— Нет, совет директоров состоит из пяти человек, включая меня. В любом случае я имею шестьдесят процентов. Юридически я себя защитил, насколько возможно, что было вполне естественно, с этим никто не спорил.

— И если вас посадят, к кому перейдут ваши шестьдесят процентов?

— К моей жене, естественно.

— К вашей жене, — задумчиво произнесла Алиса, что-то прикидывая в уме. — И если она их вдруг захочет продать… я так понимаю, вы потеряете компанию?

— Совершенно верно, тогда я потеряю компанию, — кивнул Князев, подтвердив мысль Алисы. — Только зачем ей это делать? Компания приносит очень хороший доход. Слава богу, экономика нашей страны развивается, люди с каждым годом живут все лучше и лучше. Это значит, что туристический бизнес тоже растет, и будет расти, поэтому продавать акции — глупо, тем более такой крупной компании, как наша. А почему вы вдруг задали мне этот вопрос? — спохватился он. — Маргарита действительно собирается их продать?

— Нет-нет, это я просто так спросила, — успокоила его Алиса. — Я адвокат, поэтому учитываю любые повороты событий.

— Слава богу, а то я было испугался.

— Еще один вопрос, и на сегодня достаточно. Из дела мне известно, что первой свидетельницей трагедии, произошедшей в вашем кабинете, была Мария Васильевна Тришина, уборщица.

— Да, мне следователь говорил об этом, — подтвердил Дмитрий. — И что?

— Что вы можете о ней сказать?

— В каком смысле? — не понял Князев.

— Ну, что она за человек? В каких вы с ней были отношениях?

— Женщина как женщина, — пожал плечами Дмитрий. — Пенсионерка, одним словом. Какие у меня с ней могут быть отношения?

— И вы больше ничего не можете о ней сказать?

— А что же еще я могу сказать? Я практически и не общался с ней никогда, в основном это делала моя секретарша, Екатерина. Женщина вроде исполнительная, чистоту поддерживала на должном уровне. Вот, собственно, и все.

— А где она живет? С кем?

— Об этом мне тоже ничего не известно, вы можете все узнать в отделе кадров, — подсказал Дмитрий. — Я такими вещами не интересуюсь, у меня и своих обязанностей сверх головы.

— Хорошо, значит, в отделе кадров, — кивнула Алиса. — Мы пойдем, наше время истекает через четыре минуты. Следующее свидание — во вторник. За эти дни я постараюсь хоть что-то разузнать, и тогда… тогда будет видно, как нам действовать дальше.

— Тебе поесть что-нибудь принести? — спросила вдруг Юля. — Вон как похудел, я сначала даже и не узнала тебя.

— Если вам не трудно, принесите, — смущенно ответил Дмитрий. — И сигарет, если можно. Сам я не курю, но на сигареты здесь можно многое выменять. А еще чай, очень актуальный продукт. Только не в пакетиках, а рассыпной, чтобы заваривать прямо в кружке.

— Это называется чифирить, — сморщилась Юлька. — Я где-то об этом читала или по телевизору видела. Ладно, принесем тебе и чаю, и сигареты, и закуску. Не вешай нос, держись и приготовься к тому, что на суде тебе придется все отрицать.

— Дмитрий Анатольевич, а у вас, я смотрю, кроме жены, нет никаких родственников? — спросила Алиса. — Извините за столь личный вопрос. Просто, если к вам никто не ходит…

— Мне один раз уже прислали передачу, но практически все содержимое у меня забрали. Я ведь новенький, так здесь принято. Правда, я даже не знаю, кто ее прислал, она без подписи была, надеюсь, это Маргарита.

— Катя тоже пыталась кое-что вам передать, но у нее почему-то не приняли, — сказала Юля.

— А здесь только раз в месяц положено, не разгуляешься, — развел Дмитрий руками. — Но вам-то, может быть, разрешат, хоть сигареты с чаем?

— Что-нибудь придумаем, не переживайте, — улыбнулась Алиса. — Извините, что я о родственниках спросила, я вижу, вам не очень приятно об этом говорить?

— С чего вы взяли? Вовсе нет, — удивился Дмитрий. — Здесь, в Москве, у меня действительно никого нет, кроме жены и сына. Мои родители уже три года живут во Франции. Уехали, как только отец вышел на пенсию, у него там родная сестра живет. Она старше, овдовела шесть лет тому назад, детей у нее нет, вот и позвала брата к себе. Тетя хотела, чтобы и я туда переехал вместе с семьей, но Маргарита отказалась, она никогда не ладила с моими родителями. А тетушка все равно завещание на меня составила, как говорится, все движимое и недвижимое отписала.

— Очень интересный факт! — Алиса вскинула брови. — И большое наследство?

— Понятия не имею, — сказал Дмитрий. — Я этим как-то не интересовался. Да и какое там может быть наследство? Небось домик и мебель. Домик, правда, хорошо на фотографии смотрится, он не очень большой, но красивый, но мне он совсем не нужен. Пусть тетушка еще сто лет живет, а когда умрет, пусть все моим родителям достается, я и сам в состоянии хорошо заработать. Кстати, они еще не знают, что со мной случилось. Я попросил следователя, чтобы им не сообщали, — отметил он.

— Почему?