Седрик Берже посмотрел на Клару, прочел в ее взгляде одобрение и принялся излагать первоначальные выводы:

— На территорию жилого комплекса можно попасть двумя способами: через вход для пешеходов и въезд для машин. Согласно полученной информации, первый находится под наблюдением камеры управляющей компании. Мы уже запросили доступ к записям, думаю, сможем просмотреть их на месте в течение дня. Есть и плохая новость: въезд для машин выходит на другую улицу и не попадает под наблюдение. Одна камера находится в трехстах метрах и повернута в другую сторону. Чтобы попасть на парковку, которая находится в здании А, нужен пульт. Парковка сообщается с подвалом и площадкой для мусорных баков. Там всего сорок мест на восемьдесят пять квартир жилого комплекса. Увы, ни въезды, ни выезды не просматриваются через камеру видеонаблюдения. Консьерж даст нам в течение дня список жителей, у которых есть пульт. Также напоминаю, что вчера вечером мы нашли и опечатали несколько улик. Главная из них — игрушка, которая валялась на земле рядом с детской площадкой. Планы жилого комплекса, парковки и ближайших улиц, составленные Кларой, находятся на сервере. Что же касается первых свидетельских показаний, одна из соседок сообщила, что ближе к вечеру слышала, как ребенок звал на помощь. Об этом мы узнали вчера, соседку вызвали сегодня утром для дачи показаний. Окно Мелани Кло было открыто, однако она ничего не слышала. Ее муж ездил в командировку в Лион и вернулся в двадцать три пятьдесят пять, в настоящий момент мы проверяем его перемещения. — Берже перевел дух, обнаружив, с каким необыкновенным вниманием его слушают, и продолжил: — Утром мы отправили в жилой комплекс одну из групп закончить опрос соседей. Еще вчера мы пригласили некоторых из них в участок, со многими поговорят сегодня в течение дня. На данный момент основная версия — похищение на парковке. Там след девочки, которая точно прошла мимо мусорных баков, обрывается. Никто не видел, как она выходит, поэтому нельзя исключать, что ее удерживают на территории жилого комплекса. Консьерж и его жена должны явиться на допрос сегодня утром. Нам нужна любая информация: кто с кем дружит, кто с кем ругался, какие-нибудь ссоры, сведение старых счетов, ревность, обиды. Сегодня коллеги из бригады по защите несовершеннолетних на пятом этаже допросят Сэмми и остальных детей, которые играли в прятки. Кстати, мы без труда нашли IP-адрес автора сообщения о предстоящей сделке, которое Мелани получила в „Инстаграме“ вчера в двадцать один тридцать. Это сообщение отправили с недавно созданного под псевдонимом профиля. Он принадлежит пятнадцатилетнему парню, который проживает в том же жилом комплексе. С четверть часа назад мы направили к нему группу, которая допросит его и обыщет квартиру. Однако должен признаться, эта версия уж слишком проста.

— Может, у него есть сообщники? — вмешался один из начальников групп.

— С трудом верится. Если это так, вряд ли они профессионалы. Кстати, Клара направила запрос в прокуратуру, чтобы телефоны родителей Кимми Диоре поставили на прослушку.

Седрик повернулся к Кларе спросить, есть ли ей что добавить, но та не успела произнести и слова, как Лионель Тери закончил собрание:

— Хорошо. Встречаемся здесь через два часа, обсудим новые сведения.

Все послушно зашевелились, из коридора до несся шум, однако Клара спросила.

— Кто просматривает ролики?

Седрик Берже смущенно взглянул на следователя.

— Ты имеешь в виду комментарии? Я же говорил, у нас есть группа…

— Нет, — перебила она. — Я имею в виду сами видео, которые висят на „Ютьюбе“, приносят им славу и деньги. И почему это работает…

Седрик не любил, когда его застают врасплох.

— Ну вот и займись этим. Отправь улики в лабораторию и приступай. И не забудь проанализировать каждую речевую ошибку!

В любое другое время все, включая Клару, от души бы посмеялись.

* * *

Остаток ночи Мелани провела в каком-то подвешенном состоянии, но она вовсе не спала, скорее пребывала в оцепенении, в котором всплывали образы ее дочери. И каждый раз, когда Мелани казалось, что она проваливается в забытье, она подпрыгивала от ужаса — раз десять, словно от удара током, — и возвращалась в реальность. Кимми исчезла. В пять-шесть утра ей все же удалось вздремнуть часок, может, и больше, благодаря найденному в аптечке просроченному снотворному.

В том подвешенном состоянии среди прочих моментов, которые с ужасающей ясностью, будто страх открыл неведомый ранее доступ к воспоминаниям, Мелани вернулась в день, когда Кимми научилась смотреть в объектив камеры. Мелани тогда снимала видео в гостиной и объясняла дочери, что, если та хочет походить на ведущих прогноза погоды, нужно смотреть в объектив. Такой маленькой девочке было трудно понять, что, даже когда она отвечает вопросы, взгляд нужно направлять на камеру, а не на маму: так у зрителя сложится ощущение, будто Кимми обращается к нему. Каждый ребенок, каждый подросток, склонившийся над планшетом или сидящий у компьютера, должен быть уверен, что между ним, Кимми и Сэмми существует особая связь. Понадобилось несколько дублей, несмотря на все усилия Кимми смотреть в нужную точку. Как только девочка отводила глаза, Мелани махала рукой, чтобы привлечь ее внимание, и указывала на объектив. Довольно скоро Кимми привыкла к этому жесту, хоть и колебалась. Через несколько дней она уже не раздумывала и выработала рефлекс — она так быстро училась! Поначалу Мелани не появлялась в кадре, а просто направляла детей: задавала вопросы, взаимодействовала, однако лица не показывала. Кимми выглядела такой серьезной, такой сосредоточенной. Она старалась, заучивала тексты и при необходимости с готовностью выдерживала несколько дублей — ей так хотелось порадовать маму. Ей хотелось, чтобы мама похвалила ее.

Однажды вечером, несколько недель спустя Кимми спросила Мелани:

— А почему ты не снимаешься вместе с нами? Мелани улыбнулась и подошла к дочери:

— Потому что ты у нас самая красивая, дорогая.

Однако озадаченная Кимми настаивала:

— Ты боишься?

— Нет, совсем нет; а чего бояться?

— Что тебя запрут.

— Запрут где?

Кимми пальцем показала на экран. Мелани не понимала, что именно девочка имела в виду. Ее дочь всегда отличалась буйным воображением, ей часто снились кошмары.

— Ну нет же, дорогая, никто там не заперт.

В другой раз, когда Мелани собиралась снимать видео, в котором Кимми должна была показать новых кукол „Долли Куинс“, Сэмми заплакал, потому что не участвовал в происходящем. Мальчик был безутешен. Увидев, насколько грустно брату, Кимми разволновалась и предложила ему открыть одну из коробок с куклами и даже выбрать самую красивую игрушку. Осчастливленный своей ролью Сэмми успокоился, однако Мелани не разрешила: фирма твердо настаивала, чтобы кукол