Борис переживал, что они никак не могут начать комнату Артёма:

— Подерётся в школе, или ещё что-нибудь натворит, придёт опека — ах, ах! У мальчика нет своей комнаты. Спит в кухне на раскладушке. Делает уроки на кухонном столе. В детский дом! В детский дом! Там ему будет лучше во всех отношениях.

У Люси ужас метался в глазах от этой перспективы.

— Пап, обещаю до сдачи в эксплуатацию нашего замечательного объекта — никаких драк! А если кому-нибудь очень захочется со мной подраться, скажу, подерёмся, обязательно, только подожди, пока мне комнату достроят.

— Молодец, так держать!

Оставалось немного времени до первого сентября. Взять учебники в школьной библиотеке и повидаться с Дашей.

Встреча получилась совсем не такой, как он ожидал, три месяца — огромный срок в жизни подростков. Дашу было не узнать, в свои тринадцать лет она стала настоящей красавицей, и одета с иголочки.

Артём был одет неплохо, но ни одной фирменной вещи. Даша отметила это сразу. За лето у них в классе произошли большие перемены, неизбежный в наше время «водораздел» на детей богатых родителей, из домов экстра-класса, и скажем, не бедных, таких в Престижном районе не могло быть по определению, но стоящих на несколько ступенек ниже по социальной лестнице.

Даша знала, что отец Артёма — руководитель проекта их района, это ставило его на одну ступеньку с ней. Но она уже поняла, определила для себя шкалу ценностей — у отца Артёма нет таких денег, как у её родителей. И друзей её родителей. И у родителей её новых друзей по классу.

Это было главным. Если ты умный, почему не богатый? Этот критерий укоренялся в обществе, значит, и в детском коллективе.

Бедные, это те, кто не может покупать своим детям одежду мировых брендов, дорогие смартфоны и планшеты. Кто не может похвастаться сэлфи с мировых курортов. Значит, их родители неудачники и нищеброды. И с ними она не может иметь ничего общего.

Она уже оценила его, как у них называлось, прикид. Особенно её шокировали кроссовки, простые, на плоской подошве и матерчатым верхом.

— Как ты провёл лето, Артём, куда тебя возили?

— Был в Питере у бабы Веры. Классный город.

— А мы были на Мальдивах. Вот, смотри сэлфи.

Фотографии были ослепительны. Фон Артёма не интересовал, ослепительной была Даша на этих фотографиях, то в белых брючках и маечке, то в купальнике, то в белом платье под белым зонтиком.

— А здесь, в Москве мы тоже неплохо проводили время. Знаешь, Артём, я подумала — мы уже не маленькие, когда всё равно, кто из какого круга. Ты хороший мальчик, но ты мне не по статусу.

— Как это, что ты хочешь этим сказать?

— А ты не понимаешь! Посмотри, какие у тебя кроссовки! Дешёвка. И вообще, куда ты можешь меня повести, в кино? У тебя же просто нет денег ни на что. А за красивой девочкой нужно ухаживать. Вот Ромка умеет, и деньги у него есть. Водил меня во взрослый клуб на дискотеку, его пускают, не знаю, за деньги, или так.

Он слушал и молчал. Потом повернулся и пошёл, куда глаза глядят.

— Артём, ты что? — крикнула Даша. Но он не оглянулся.

Первого сентября, когда он вошёл в класс, Даша сидела с Ромкой. Рядом с Артёмом было свободное место.

Мария Николаевна, классный руководитель седьмого класса «Б», вошла не одна, с незнакомой девочкой. Пока она ждала несколько секунд, чтобы класс успокоился, девочку разглядывали с интересом. Невысокая, худенькая. Светлые волосы собраны в косу.

И вдруг девочка улыбнулась классу широко и приветливо. Новенькие не улыбались, держались настороженно.

— Здравствуйте, — сказала учительница, — у нас пополнение, Оля Токарева. Прошу любить и жаловать. Где свободное место? Вот, Оля, садись, средний ряд, третья парта. Артём, я надеюсь, всё будет хорошо?

Артём наклонил голову. Девочка села рядом. Ну и хорошо, Оля, так Оля. Пусть Даша смотрит.

Урок был, как урок. Соседка сидела спокойно, не оглядывалась по сторонам. Слушала внимательно. На переменке вышла из класса последней. Стала у окна.

К ней никто не подходил. Постояла, посмотрела на ребят.

В зале не было малышей, никто не бегал, не дрался, девочки стояли стайкой у стены. Кто-то побежал вниз по лестнице, кто-то ходил по залу.

В класс вошла вместе со всеми. Артём с ней не заговаривал. После уроков собрала рюкзачок и вышла. Не улыбалась уже.

В их классе, у них в городе, если бы пришла новенькая, её бы окружили, стали расспрашивать, откуда приехала, где живёт…

Класс был замкнут. Она ему не интересна.

Артёму она тоже была неинтересна. Вот Ромка повесил Дашин рюкзачок на плечо, значит, пойдёт провожать. Ну и пусть. Она ещё пожалеет!

Карманных денег он не видел давно. Разговоры о новой квартире шли, сколько он себя помнил. Взрослые не позволяли себе не то, что лишнего — самого необходимого!

Он рано начал всё понимать. Никогда не просил что-то купить, или просто денег на кино или мороженое. Когда перепадало — хорошо. Экономил на завтраках, покупал Даше мороженое. Себе не покупал:

— У меня горло! — Что именно у него с горлом, не уточнял.

Один раз даже повёл в кафе-мороженое, тоже себе не заказывал.

Он ей ещё покажет! Устроится в Макдоналдс или курьером. Лучше курьером, там свободный график.

Домой шёл, опустив голову. Но за квартал вкусно запахло пиццей. Тоже был запретный плод.

Грузный дядечка передавал пакеты мальчишке, чуть старше Артёма.

— Малыш, не перепутай, как в прошлый раз. Я тебя предупредил — прогоню. Таких, как ты, полная Москва.

Артём стоял молча. Мальчик сложил пакеты в красивый фирменный короб, надел такую же красивую куртку и бейсболку и ушёл.

— Чего тебе? — спросил дядечка, — пиццу?

— Нет, мне нужна работа. Я справлюсь, не смотрите, и велик у меня есть, и живу в квартале отсюда.

— А что, можно попробовать, тем более велик есть. Вечером сможешь? Основные заказы вечером. Меня зовут дядя Гурген.

— А я — Артём. Вечер меня устраивает, днём я учусь.

— Приходи в семь часов.

Заказов было семь, все в их районе. Он управился быстро. Заказывали по Интернету, платили на карточку Гургену, только расписаться, и можно ехать дальше.

Денег за вечернее катание на велике, по его понятиям, он получил прилично. И объявил дома:

— Я устроился пиццу развозить. Вот, первая зарплата.

Родители переглянулись. Мама взяла две сотенные купюры бережно, будто это и впрямь были серьёзные деньги.

— Артём, у меня нет слов. Отец, это надо отпраздновать, первая зарплата сына! Вырос мальчик, а мы и не заметили.