Премию мэра он получил, но её не хватило даже на первоначальный взнос за квартиру.

Сначала они хотели её в доме возле детского садика для сына, Артёма. Но пока собирали недостающую сумму, дом раскупили. Следующий был дороже. Детский садик ушёл в прошлое, Артём стал школьником.

Новые дома заселялись один за другим. Но человек, с заработком выше среднего, с талантом, неиссякаемой фантазией, не мог здесь позволить себе квартиру.

Не мог — в районе, который он вымечтал, перенёс на ватман и продолжал воплощать в действительность.

Район был уже вполне комфортным — своя поликлиника и больница, оснащённая по последнему слову техники. Прекрасная школа, две библиотеки, кинотеатр, Дворец культуры.

Высотки вписывались в улицы и проспекты, не нарушая их гармонии, словно недостающая деталь.

Дома строились двух классов, экстра и обычные. На экстру они не замахивались, но и обычную квартиру с отделкой не могли осилить.

И Борис нашёл решение — предложил возвести один, а если будет спрос, и не один дом эконом-класса, без отделки.

Стоимость квадратного метра была высокой, но не зашкаливала. С ипотекой вытянули. Артём уже перешёл в шестой класс.

Всё это время они жили у родителей Бориса в двухкомнатной хрущёвке с пятиметровой кухней, две хозяйки на таком пятачке. Только врождённая Люсина кротость и деликатность не позволили рассориться на всю жизнь.

Артёму в родительской комнате отгородили угол шкафом — половина окна, столик отец соорудил по месту, узкая кровать.

Завтракали и ужинали по очереди. Обед Артём разогревал сам — работали все. Свёкор любил Люсю и понимал. Борис мучился, что не может ничего изменить.

И, наконец, квартира! Сто восемьдесят с лишним квадратных метров пространства, огороженного только внешними стенами, две застеклённые лоджии. Живи — не хочу.

Смотрели всей семьёй. Артём был удивлён, Люся потрясена. Старики молчали. А Борис говорил, говорил:

— Это же хорошо! Планировка будет, какую захотим. И постепенно, постепенно… сначала утепление, потом сантехнику, кухню, перегородки.

Потом, обязательно, комнату Артёму. В его возрасте очень важно иметь свою комнату, оставаться на какое-то время наедине с самим собой. Так формируется личность. А потом уже спальню, кабинет, гостиную, холл… пап, мы же с тобой — на все руки, правда? Сварку не осилим, а всё остальное запросто, правда, пап?

— Правда, сын. Царская квартира.

Планировку выбрали из десятка вариантов, которые придумал Борис. И началась стройка.

Равняли пол, утепляли, штукатурили периметр.

— Главное — кухню-столовую побольше! — попросила Люся.

— Всё будет, как захочешь, твоё слово решающее!

К осени закончили с утеплением и поставили батареи, чтобы зимой можно было работать.

Жить продолжали у родителей Бориса. Дед ещё работал в школе. После занятий ехал на старом жигулёнке за материалами. Борис приходил с работы, и они трудились до поздней ночи.

Артёма в «квартиру» не пускали, зачем дышать цементом.

Дед ушёл на пенсию — стройка требовала. К зиме основа пола была готова. И на цементе нарисовали краской план, контур будущих комнат.

Квартира будет высасывать из семьи все соки не один год. Ипотека висела неподъёмным грузом, Борис брался за любую подработку, но это не спасало.

Осенью Артём пошёл в шестой класс новой школы.

Вытянулись в ниточку, но мальчик был прилично одет. Правда, у него не было ни дорогого смартфона, ни планшета, как у большинства одноклассников. Но он был открыт и дружелюбен, давал всем, кто хотел, списывать решения задач, и как-то смог вписаться в непростой подростковый коллектив.

Посадили его рядом с красивой девочкой. Каштановый хвостик волос от макушки, весёлые карие глаза. Девочку звали Даша.

Она была заводилой, и когда разрешила проводить её домой, класс принял его окончательно.

Они с Дашей гуляли, наматывали круги по району, прежде чем попрощаться у её дверей.

Это был хороший год.

Баба Вера настояла, чтобы на лето Артёма отправили к ней в Питер. Уезжал неохотно, и старые, и новые друзья оставались в Москве.

Она работала уже не дворником, а в дежурной ЖЭКа. И свободного времени прибавилось.

Подружилась с такой же одинокой женщиной в своём доме, и они вдвоём ходили по городу, ездили и за город. И музеи, театры — не страшно поздно вечером возвращаться домой.

И теперь она могла обеспечить внуку, кроме вкусной и сытной еды, дома было скудно, серьёзную культурную программу.

За лето Артём подрос, возмужал, и, как говорила баба Вера, стал немного питерцем. Но он вырос из своих одёжек! Кроссовки стали жать, брюки поднялись выше щиколоток, руки вытянулись из рукавов рубашки.

Пришлось покупать новую экипировку. Ни баба Вера, ни он, понятия не имели о модных брендах, что понравилось, то и купили в недорогих магазинах.

В Москву приехал в новом облачении.

Первым делом он поехал смотреть квартиру. За зиму дело дошло только до туалета и ванной со всем оборудованием, но без плитки. Её оставили до лучших времён. За лето прибавилась полностью оборудованная кухня.

Высшие силы вселенной, наверное, хорошо относятся к трудоголикам. Ещё в начале зимы Борису заказали проект загородного дома одного московского чиновника.

Всю зиму ночами он работал над этим проектом. Весной можно было начинать стройку. За строителями дело не стало, хотя у него в глазах рябило от похожих друг на друга мигрантов. Материалы доставлялись с опережением. Стройка шла по оправдавшему себя в советские времена сетевому графику.

Весь отпуск Борис провёл за городом, оставив квартиру на отца. И появились деньги! Отец выложил стены кухни, оштукатурил, уложил тёплый пол, постелил плитку. Смогли купить дорогой гарнитур со встроенной техникой. Люся сшила весёлые занавески.

Кухня стала первой жилой комнатой. Родители ещё до возвращения Артёма переехали в новую квартиру. Площадь кухни позволила и обеденный стол в углу под абажуром, и две раскладушки рядышком на ночь.

С приездом Артёма появилась третья. Её и поставили в кухне, а родители переехали в свою нарисованную спальню. Опять две раскладушки рядышком. А в нарисованном кабинете работала по ночам чертёжная доска.

Кирпич привезли двумя машинами, и он стоял штабелями в разных частях пустого пространства с блестящим, немыслимой ровности и гладкости зажелезнённым полом.

Борис отказался от гипсокартонных перегородок, всё должно быть капитально, и сыну, и внукам, и правнукам.

В комнате Артёма надо было возвести три стены с дверью, выходящей в холл. Туда же предстояло вывести двери из гостиной и кабинета, и спальни. Из прихожей вёл коридор, в конце которого была кухня. Вход в холл — из коридора. Ванную и туалет поместили рядом с кухней, чтобы трубы не тянулись через всю квартиру.