— Здесь нет гаражей, парковка под домом. В кладовке твой велик.

— Достанем завтра, не волнуйся, — сказал Леонид Павлович. Оля посмотрела на него. Он впервые с приезда заговорил с ней.

После завтрака поднялся первым из-за стола:

— Пойдём, посмотрим, всё ли в порядке с твоим великом.

В лифте, кроме них, никого не было. И она спросила, неожиданно для себя и для него:

— Дядя Лёня… можно, я вас так буду называть?

— Как тебе удобно.

— У вас есть дети?

— Не было, к сожалению, ты первая. Опыт у меня нулевой. Если я что-то не так скажу, или сделаю, не обижайся, хорошо?

— Я постараюсь.

Они шли через парковку к кладовкам.

— Понимаешь, мы с тобой вошли в комнату, ну как бы через разные двери. Между нами пространство. И нам надо идти друг к другу по шажку, по два. Обоим, и мне, и тебе.

Оля улыбнулась ему:

— Вы уже сделали первые шаги, спасибо!

— И ты тоже. Вот твой велик. Старенький, конечно.

— Ничего, зато надёжный!

— И доехал нормально. Я провожу тебя на остановку.

— Не надо, только на улицу.

— Ладно.

Остановка была пуста, наверное, она пришла рано. А может, он пошутил, просто посмеялся над ней, а она поверила? Может, ему позвонила Даша, и он забыл обо всём на свете?

Но он приехал! В малиновой куртке и бейсболке, с малиновым коробом. И на коробе, и на куртке красовались надписи «Гор-р-рячая пицца!».

— Здравствуй. Садись, поехали!

Был прекрасный день. Он ехал по навигатору, когда позволяла улица, ехали рядом, или он впереди. У нужного дома тормозил, оставлял её на улице с двумя велосипедами, спускался быстро, и они ехали дальше.

В Олином доме у него были заказы, целых три.

— Я здесь живу, в третьем подъезде.

— В третьем никто не заказывал. Это элитный дом, его долго строили. Мы переехали год назад, вроде готовый был, но не заселяли.

— Мама с дядей Лёней всё лето отделывали, еле успели, чтобы я школу не пропускала. Я же перед самым-самым первым сентября приехала. А мама сначала ездила к дяде Лёне, а потом они поженились, и она переехала совсем, ещё весной.

— Подожди здесь, я быстро.

Она стояла с двумя велосипедами у своего дома. Если сейчас выйдет мама или дядя Лёня… что я им скажу? Но никто из них не вышел, выбежал Артём.

— В вашем доме всё. Что же раньше не приехала?

— Хотели сразу в новую квартиру. А я думала, они меня совсем не заберут. Мама приезжала по выходным, и все разговоры были про квартиру, и что у них будет маленький. Я плакала по ночам, что не нужна ей больше.

А потом она спросила, какого цвета ты хочешь стены в своей комнате? Там обои под покраску. И я плакала и плакала. А мама сказала, как ты могла подумать, что я тебя оставлю? Ты что!

Ну, вот. А как ты сюда попал?

— Папа этот район придумал, когда меня ещё на свете не было. Это был его дипломный проект в архитектурном институте. Начали проектировать, строить. Мы жили всё это время с дедушкой и бабушкой, в двушке, впятером.

А папа маме обещал, что мы будем жить в этом районе. Он хотел настоящую большую квартиру. Взяли кредит, платим только проценты уже два года. Называется, квартира без отделки. На самом деле, дом просто недостроенный. Все спим на раскладушках, я на кухне, её кончили этим летом, а папа с мамой в своей нарисованной спальне.

— Как это?

— План квартиры краской нарисован на цементном полу.

— Ничего себе!

— Но мама очень хотела — Престижный район! Элитная школа! Мне кроссовки купила бабушка в Питере, недорогие. Я вытянулся за лето, ты не представляешь! И кроссовки старые не надеть. Так мне в нашей элитной школе выдали за эти кроссовки, по первое число! Я родителям сказал, купите нормальные, чтобы в школе мне глаза не кололи, а я заработаю! И устроился пиццу развозить.

— Мне Даша сказала про эти кроссовки.

— Когда?

— В четверг. Встретила за калиткой. Сказала, ты её мальчик.

— Так и сказала? А ещё что?

— Чтобы я не улыбалась тебе.

— Надо же! А мне сказала, что я ей не по статусу. Ромка по статусу, ну и пусть!

— Артём, если ты меня позвал — ну, ей на зло, то не надо, я не хочу так.

— Тебя это не касается. И меня тоже. А улыбаешься ты очень даже хорошо. И дальше улыбайся, пожалуйста! Завтра поездим тоже? Вечером не зову, надо очень быстро, заказов много. А Дашу не слушай. Ромка, так Ромка, я причём!

— Она же была твоя девочка…

— Ну, была. Я приехал, а она — ты мне не по статусу! А Ромку на дискотеку пускают. Никого из наших не пускают, только её с Ромкой. Ну и пусть, мне сейчас не до дискотеки. Ничего, что я не смогу повести тебя на дискотеку?

— Ничего.

Даша не успокоилась. Подстерегла Олю в туалете:

— Ты не понимаешь, когда с тобой говорят по-человечески! — И замахнулась.

Оля успела перехватить её руку. Даша схватилась за неё и со слезами выбежала из туалета. К ней бросились подружки:

— Даша, что она с тобой сделала?

— Рука… Она мне руку сломала!

И был скандал. Мария Николаевна очень рассердилась:

— Даша, пойди к врачу, я тебя отпускаю. Оля Токарева, ты откуда приехала? У нас в школе не дерутся.

— Я и не думала драться. Я только руку её отвела.

— Неправда! Ты набросилась на меня!

— Оля, я хочу видеть твою маму завтра до уроков. А сейчас — тихо в классе! Чтобы ни одного звука! — повысила голос классная руководительница.

— Я знаю, это она, — шепнул Артём.

— Артём, ты не слышал, что я сказала?

Они вышли вместе. Оля чуть не плакала:

— Что я маме скажу… неделю в школе, и уже скандал.

— Хочешь, я ей всё объясню?

— Не надо, я сама. Но что дядя Лёня подумает!

Еле дождалась вечера. А потом всё никак не решалась — ни за готовкой, ни за ужином. Только когда надо было уходить к себе:

— Мама, Мария Николаевна просила тебя зайти до уроков.

— Зайду, конечно. Ты расстроена. Что-то случилось?

— Она поверила, что я ударила Дашу. Но ты же знаешь, я бы никогда… она замахнулась на меня, я просто руку отвела. А она ударилась о стенку.

Оля говорила и плакала. Дядя Лёня стоял тут же. Если бы он не стоял, мама бы поверила ей, а он… что он подумает!