к скромной двухкомнатной квартире безнадёжно терялся в лабиринте безликих дворов, в котором Нырок никак не мог разобраться. И это несмотря на то, что он только что оттуда вышел, хотя, конечно, и попетлял на всякий случай.

«Этот, что ли, дом? Или этот?» – вглядывался он в коробки, бродя между ними, как неприкаянный.

Тут Нырку пришла в голову отличная мысль, что, раз нельзя найти дорогу к бабке с внучкой, то, значит, так тому и быть: «всё, что ни делается…», не судьба, и прочее в том же духе – надо сматывать удочки.

«Да, отличная мысль!» – сказал он себе.

А если и не отличная, то ею, по крайней мере, можно вполне отбиться от надоедливо жужжащих мук, в смысле, мук сомнений.

– Извините, так получилось, – сказал Нырок неизвестно кому. – Я хотел, но…

– Бонифатий?

Нырок поднял голову и увидел перед собой Варю и её оливковые глаза.

– Я считала, что вы ушли.

«Раньше надо было сматываться», – подумал Нырок.

– Да вот, – промямлил он, – чайку решил попить.

– Это очень хорошо. А я как раз успела сходить в аптеку.

Нырок поплёлся рядом с Варей, которая вывела его к своему дому, находящемуся, как оказалось, совсем близко. В квартире в отличие от улицы Нырку уже было всё знакомо: комната прямо, комната направо, Татьяна Филипповна в коляске шамкает губами, Варя снова достаёт чашки и несёт печенье и коробку конфет.

– Держите, Бонифатий, – протянула Варя чай Нырку.

– Вообще-то, меня зовут Костя, – сказал Нырок. – Я просто пошутил.

– Берите печенье, Костя. И конфеты.

Здоровье у Нырка было, тьфу-тьфу-тьфу, хорошее, аппетит отменный, и Варе пришлось насыпать печенье ещё раз.

– Я вот чего вернулся, – сказал Нырок, приступая к собственно сладкому – конфетам. – Вы говорили, что боитесь, как бы вас не обманули с колье. В общем, у меня в таких делах больше опыта. Я мог бы подыскать оценщика и узнать у него справедливую цену. А там уж дело ваше, понесёте колье в ломбард или нет.

Варя не ожидала подобного предложения.

– Наверное, это было бы неплохо, – в растерянности посмотрела она на бабушку.

– Не волнуйтесь, – уловил Нырок Варину нерешительность, – я с вашей реликвией не убегу. А чтобы вы не сомневались, вот, держите, оставлю за неё залог.

И Нырок сделал совсем невообразимое: достал объёмные золотые серьги, добытые у киноконцертного зала, и выложил на стол.

– Здесь в каждой серьге по полкило золота.

Но Варя смотрела не на серьги, а на Нырка.

– Хорошо, – сказала она негромко. – Мы с бабушкой вам верим. Правда ведь, бабуля?

Татьяна Филипповна отсутствующе пошамкала губами.

Подойдя к мебельной стенке, Варя достала из секретера шкатулку, а оттуда колье, за чем с невозмутимым видом наблюдал Нырок.

– Только вы, пожалуйста, с ним осторожней, – протянула Варя колье гостю.

В её чёрных оливковых глазах читалась крайняя тревога.

– Ясно лошадь, раз рога, – пообещал Нырок. – Надо же, – изобразил он изумление, разглядывая весёлую змейку, – какая интересная деталь.

– Это застёжка, или правильней сказать – фермуар.

– Я смотрю, ваш фермуар улыбается.

– Да, в семье мы называем его «лукавая змейка».

– Лукавая? Очень даже может быть. А за колье не беспокойтесь, – сказал Нырок ещё раз, – завтра же я назову вам его цену до копейки.

Глава 12

Для того, чтобы полностью прочитать надпись «ЛОМБАРД. ПОКУПКА-ПРОДАЖА ЦЕННОСТЕЙ И ДРАГОЦЕННОСТЕЙ», необходимо было пройти вдоль длинного-длинного рекламного щита. И только достигнув последних букв, выяснить по стрелке, что сам ломбард располагается до щита и придётся возвращаться.

Проделав путь туда и обратно и посетовав, что в русском языке слова читаются слева направо, а не наоборот, Нырок оказался перед одноэтажным строением с облупленным фасадом, толстыми металлическими решётками на окнах и крашенным крыльцом, закрытым на случай дождя хлипким полукруглым козырьком. Поднявшись на крыльцо, Нырок толкнул входную дверь.

Подобные заведения были Нырку хорошо знакомы: в них он нередко сбывал то, что приносили ему нелёгкие трудовые будни. И здешний ломбард, отыскать который в незнакомом городе не составило Нырку большого труда, мало чем отличался от многих других.

Единый зал заведения был разделён прилавками на две части. По периметру большей из них, предназначенной для посетителей, стояли безыскусные витрины, предлагающие к продаже сданные или невыкупленные вещи, от дамских часиков до компьютеров и телевизоров. Вторая, меньшая часть, являлась рабочим местом оценщика. Когда Нырок появился в зале, оценщик с неухоженными волосами и сморщенный, как прошлогодний стручок, выдавал деньги сомнительного вида сдатчику.

Не теряя времени, Нырок направился к прилавку с табличкой «Золото», располагавшемуся к оценщику ближе всего. Рядом как раз заканчивалось обслуживание сдатчика.

– Мы в расчёте? – спросил оценщик.

– В расчёте.

Убрав деньги и покосившись на Нырка, сдатчик проскользнул к выходу.

– Слушаю вас, – обратился оценщик к затылку склонившегося у золота посетителя.

Обратился не сразу, а спустя несколько секунд, разглядывая и пытаясь определить, кто к нему пожаловал.

Нырок выпрямился. Лицо оценщика не выражало ничего, кроме, разве что, предельного внимания.

– Я подумываю продать ювелирное украшение, – сказал Нырок, – и ищу, где бы выгодней это сделать.

– Что за украшение?

– Очень дорогая вещь. Досталась мне по наследству от прадедушки, а ему была подарена государем императором за примерную службу. Чистое золото, старинная работа, плюс драгоценные камни.

Вытащив колье, Нырок театрально полюбовался им и передал через прилавок.

– Назовите, пожалуйста, цену этому бесценному изделию.

Приняв колье, оценщик принялся его внимательно рассматривать. Он обследовал внешнюю сторону, потом внутреннюю, потом поднял камнями к освещению.

– Можно? – взял он скальпель.

– Что вы хотите делать? – встревожился Нырок.

– Это будет незаметно.

Получив разрешение, оценщик осторожно поскрёб камни скальпелем и положил колье на прилавок.

– Так сколько? – спросил Нырок.

– Нисколько.

Лицо оценщика по-прежнему ничего не выражало.

– Ценю удачные шутки, – растянул Нырок губы в улыбке.

– Это не шутка. Вернее, сколько-то за него дадут в скупке цветных металлов. Но немного, весу мало.

– Подождите, – перестал скалиться Нырок. – Что вы такое говорите? При чём здесь скупка цветных металлов?

– Это не золото, а некий сплав. Латунь, или что-то подобное. А вместо камней пластмасса.

– Пластмасса?

– Что-то покажете ещё?

Нырок хлопал глазами.

– Я спрашиваю, что-то покажете ещё? – повторил оценщик.

– Так говорите, латунь?

– Да, у неё есть много вариаций, похожих на золото.

– Не может быть.

– Сходите к другому оценщику.

– Я говорю, не может быть, чтобы меня так просто облапошили. Раньше такого не случалось. Старею, что ли? Развели меня, как стиральный порошок.

– Кто?

– Две мошенницы, молодая и старая.

Нырок посмотрел на застёжку в виде хитрой змейки.

– Молодая нацепила эту штуку на шею и таскалась по людным местам, выискивая лохов. Она меня ещё в ювелирном магазине засекла, это точно,