— Думаешь, если ты принц, то перед тобой все ноги раздвигать должны?! — выпалила она прежде, чем смогла заткнуться.

— Н-нет, — обескураженно выдавил принц. — Я что, грамматику перепутал? Мы же говорим “мне нравятся яблоки”, а не “я нравлюсь яблокам”, так?

Теперь уже Ютта уставилась на него с вакуумом в голове.

— Ну… да.

— Во-от, — воодушевился принц. — Вот я и говорю: мне нравишься ты. Не наоборот! Я понимаю, что я тебе не нравлюсь, всё нормально.

— В смысле — всё нормально?! — снова вздыбилась Ютта.

— Ну ты же не обязана… Блин, как это сказать?! — он ударил кулаком по земле. — Я имею в виду, я много кому не нравлюсь, но жив же до сих пор!

Для него же всеобщий неродной, сообразила Ютта. Это была необычная мысль. Даже здесь, в Межпланетном университете, большинство студентов не учили всеобщий как иностранный, а впитывали с детства через земные медиа. Но Муданг присоединился к ЗС только недавно, а до того… Что Ютта вообще знала об их контактах с Землёй и планетами расселения. Что она вообще знала о муданжцах и о том, какие вольности есть у их правящей верхушки? Помнится, ходили какие-то слухи, что принцу Киру потребовался один звонок, чтобы студент, который был с ним невежлив, остался сиротой.

— А что бывает с девушками, которым ты не нравишься? — внезапно осторожно спросила она.

Принц повторил её фразу, почти беззвучно шевеля губами и какими-то явно мнемоническими жестами. Потом нахмурился.

— Если я — им не нравлюсь? А что с ними может быть? Ну не нравлюсь и не нравлюсь. Если они начинают в публичных местах орать, что я незаконнорожденный, то за это им прилетает штраф за клевету, и то не им, конечно, а их отцам или братьям. Но его в принципе можно оспорить, если кто-то из свидетелей согласится подтвердить, что это было не всерьёз.

Ютте начало казаться, что они говорят на разных языках. Впрочем, может, это и к лучшему. Меньше всего она хотела выяснять, что принц Муданга имел в виду под незаконнорожденным. Мало ли, вдруг у них кесарево сечение считается чем-то противоестественным, или там зачатие в определённые месяцы запрещено.

— Я против тебя ничего не имею, — на всякий случай сказала она.

Принц покосился на неё недоверчиво.

— Я бы это так не назвал.

Ютту в третий раз за разговор швырнуло в слепую ярость, но на сей раз она совладала с эмоцией, направив энергию на то, чтобы подняться с коврика и сесть нормально, оказавшись более-менее на одном уровне с принцем, хотя тот, конечно, был намного выше. Но если он сейчас опять начнёт инсинуировать, что она хоть на капелюшечку к нему неровно дышит…

— А как бы назвал? — с вызовом спросила она.

— По-моему, ты меня ненавидишь, — спокойно, хотя и безрадостно ответил принц.

Ютта обомлела. Да с какой стати?! Этот смазливый инопланетянин был ей абсолютно безразличен. Аб-со-лют-но!

— Зачем ты тогда со мной общаешься?

Принц вздохнул и принялся почёсывать своего шикарного пса.

— Да у меня, знаешь, не так много выбора. С мажорами мне скучно, а другие вундеркинды любят меня немногим больше, чем ты. Но ты в моей группе, — он внезапно сверкнул в её сторону улыбкой, достойной оказаться на рекламном проспекте, — так что тебе по-любому приходится меня терпеть.

Ютта никак не могла понять, он шутит или всерьёз? Но не может же человек всерьёз так спокойно говорить, что его все ненавидят? Если только это не замаскированный нервный срыв… Из его предыдущих реплик Ютта осознала, что на родине у него тоже не всё гладко. А в семье?.. Его отец ведь единоличный правитель самой сильной военной державы в обитаемой Вселенной. Небось тот ещё тиран.

— Почему тебе с мажорами скучно? — осторожно спросила она.

Принц пожал одним плечом.

— Я сюда поступил, чтобы учиться, а не вот это вот всё, — он щёлкнул ногтем по стразам на своей рубашке. Потом, как будто внезапно что-то вспомнив, он уставился на Ютту круглыми глазами. — Я поступил по конкурсу.

У Ютты вся кожа головы отъехала назад от удивления. Вот те раз!

— А чего ты на семинарах так тупишь тогда?

Принц закатил глаза.

— Потому что я не умею играть в этот ваш долбаный бейсбол, не знаю, кто такие Стив и Свон и при чём тут чучело бобра!

— Свен, — автоматически поправила Ютта имя персонажа из сериала, который смотрели абсолютно все. И что он имел в виду под чучелом бобра? Это когда говорят “собрались все, даже чучело бобра из музея”, что ли? Чего тут можно не знать?

— Да хоть свин! — фыркнул принц. — Я же не жду, что все поймут, если я начну сравнивать какой-нибудь шакалий эритроцит с Атвэем-охотником!

— Почему шакалий? — удивилась Ютта. Вроде шакалы нигде в программе особо не фигурировали, млеки и млеки, ничего выдающегося.

— Вот именно! — взмахнул руками принц. — А почему бобра?

Ютта растерялась. Она никогда не задумывалась над этим. Мог быть и барсук, и олень какой-нибудь, наверное, просто с бобром казалось смешнее.

— Так ты… ничего не знаешь про земную культуру?

— Ну, не то чтобы совсем ничего, — пошёл на попятный принц. — Я смотрел “Тринадцатого солдата”, “Свадьбу кукушки”, там, ну, “Подкоп”... я много чего смотрел! И музыку слушал. Как начал всеобщий учить шесть лет назад, обязательно слушаю каждый день. Но я не могу знать всё!

— Шесть лет назад?! — изумилась Ютта, позабыв даже комментарий, что принцу, похоже, дали какой-то список “сто лучших фильмов века”, а не того, что реально смотрят сейчас. — Погоди, тебе сколько лет было, когда ты начал? Двенадцать?

Нет, ну одно дело учить всеобщий как иностранный, но так поздно?!

— Это сложный вопрос, — вздохнул принц. — Мы считаем годы по вращению Муданга, оно почти в два раза длиннее, чем у Земли, но при этом у нас немного другая физиология развития, и её только начали изучать. Поэтому даже если я назову какую-то цифру, она не будет ничего значить.

Ютту посетило странное чувство… Оно её разок уже посещало, когда оказалось, что принц знает, как собака называется на латыни, но тогда она отнесла это на счёт