я не сдержала испуганного крика, когда на руке замкнулись в замок крепкие пальцы.

— Явилась.

— Генри?

Испуганно уставившись на молодого человека, я даже не посмела отдернуть руку, заметив, как злобно сверкнули его глаза. Было в них что-то отталкивающее, безумное, что-то, что пугало меня сейчас до дрожи.

— Я уже заждался тебя, моя женушка! Думал, ты вновь придумаешь какое-нибудь глупое оправдание, чтобы остаться дома, вновь оттягивая неизбежное!

Потянувшись внутрь, он размашисто зашагал вперед, продолжая больно сжимать мое предплечье.

— Замечательный дом, правда? Твои родители не поскупились на семейное гнездышко! — почти рычал он, нервно шипя и как бы посмеиваясь. — Отличный выбор!

— Генри, отпусти меня! Мне больно!

— Даже не подумаю, Аврора, — раздвигая рот в предостерегающей улыбке, мужчина толкнул меня к обеденном столу в просторной, но заставленной моим доставленным скарбом гостиной. — Мы наконец-то одни. Рядом нет ни папы, ни мамы, — шептал он, приближаясь ко мне медленно, но при этом рвано дергая плечом. — Никто больше не защитит тебя.

— Что… что ты задумал? — чувствуя, как дрожит голос, я отклонилась назад, стараясь хоть как-то выдержать расстояние между нами.

— Ничего, что бы не мог позволить со своей женой.

— Я тебе еще не жена. Не забывай об этом.

— Так закрепим же наш союз! — рассмеялся он, резко двинувшись в мою сторону и подхватывая руками ткань юбки. — О, это будет сладко — иметь тебя, маленькая чванливая зазнайка, — шептал он, наваливаясь на меня всем телом и пытаясь пробраться под платье. — Я буду трахать тебя так, чтобы ты визжала от удовольствия. Или от боли. Мне все равно, я просто хочу наконец показать тебе твое место.

Безуспешно пытаясь вырваться, я толкалась и крутила головой, отворачиваясь от мерзких поцелуев, оставляющих вязкую слюну на коже. Генри резко развернул меня спиной к себе, наклоняя к столу, и попытался руками разорвать завязки на моем корсете, дергая их как ненормальный.

Ткань хрустела, поддаваясь и вгоняя меня в отчаянье. В глазах уже стояла влажная пелена беспомощности, а хрипы срывались с горла надрывными всхлипами, лишая последних сил.

— Ты принадлежишь мне, дрянь, — рычал мужчина, пытаясь вытряхнуть меня из одежды. — Я буду делать с тобой все, что мне вздумается!

— Нет! Отпусти! Нет!

Скребя ногтями по столу, я схватила первое, что попалось под руку, изо всех сил отбрасывая руку назад и пытаясь ударить Генри тяжелым подсвечником.

Видимо, задев только его достоинство, я заслужила лишь того, что он резко поднял меня и развернул к себе. Не расценив силу, наотмашь ударил по лицу.

Мир на секунду померк, а когда тень отступила, я лежала на полу, совершенно потерявшись в пространстве. Кожу саднило от впившейся ткани, голова кружилась до тошноты, хотелось только стонать, не находя в легких выбитый ударом воздух.

— Маленькая тварь, — стерев с губы небольшой кровавый потек, прошипел Генри. — Я научу тебя уважать супруга. Слышала?! Я тебя сейчас научу…

Громко прошагав мимо меня куда-то в сторону кухни, Генри зашумел чем-то тяжелым, словно перебирал дрова, но мое сознание буквально кричало, что он направился туда точно не за этой кухонной утварью.

Собрав остатки сознания в кулак, я вскочила, покачнувшись, и сбросила на пол верхнюю юбку, мешавшую бежать. Изорванная, она легко подчинилась, тканевым облаком падая к ногам.

Качаясь из стороны в сторону, я шла к выходу, сжимая в руках поднятый после удара подсвечник и намереваясь отбиваться до последнего, когда мой бывший будущий супруг вернется, планируя довести дело до конца.

Уже у самых дверей, дергая ставшую очень тяжелой створку, я услышала его тяжелые шаги и громкое дыхание.

— Куда же ты, Аврора? — заметив мое бегство, прорычал он, сжимая в руке выбивалку для ковров. — Мы еще не закончили воспитательный процесс. Выпорю тебя до кровавых соплей, мерзавка.

Звучно щелкнув по раскрытой ладони упругой лопаткой, скрученной из тонких прутиков, Генри одной лишь улыбкой показал, что себя он пожалел, а вот меня щадить не будет.

— Вот удивятся гости, почему же невеста все время стоит, — пророкотал он, медленно двинувшись в мою сторону. — А все просто: она была плохой и слишком гордой девочкой.

— Не подходи, — прошептала, упираясь спиной в стену.

— А то что? Пожалуешься на меня папеньке? С сегодняшнего дня я твой полноправный владелец. Ты моя вещь, малышка Аврора, которую я буду пользовать так, как мне пожелается.

В мужских глазах полыхнуло пламя, дав понять, что Генри опустился до самого низменного занятия. Словно недостаточно было его беспробудного временами пьянства, он решил развлечься с помощью ранта — порошка, который привозили торговцы из Пустынной Равнины.

Белая крошка осыпалась на темную ткань жилетки, сверкая в полумраке и слишком блестя. Подняв глаза, я заметила следы, что она оставила на его носу и губах, когда этот безумец втягивал опасный порошок и пробовал его на вкус, не думая о последствиях.

— Предупреждаю, не подходи, — отступая все ближе к стене и хрипло рыча, я старалась спрятать припасенное и единственное оружие за спиной.

— Не то что? — издеваясь, спросил он, явно не ожидая моего воинственного вопля.

— Это!

Громыхнула полость настольного украшения и голова Генри. Взвыв, мужчина покачнулся, хватаясь за отшибленную часть тела, такую же пустую, как и подсвечник, и отшатнулся в сторону, нелепо заваливаясь набок.

Не став ждать, рванула прочь из дома, прижимая к груди обрывки корсета и стараясь не думать о непотребном виде. Вихрем бросилась к своему багажу, планируя убежать прямо сейчас.

Я даже была благодарна Генри — все лишние сомнения вышибло из головы одним хлестким ударом, не оставив сожалений!

Только прочь! Как можно дальше отсюда!

— Аврора! Немедленно вернись, тварь! — кричал мой бывший жених, вывалившись на крыльцо. — Ты все равно вернешься! Тебе больше некуда идти!

— А вот и не угадал, подонок, — прямо на бегу выдернув крохотный чемодан из-под скамейки, я торопливо открыла замки, вытаскивая наружу темный плащ, заимствованный у служанки.

Стараясь не шуметь и отслеживая вопящего мужчину по голосу, заплутавшего в густом саду, я обходила его стороной, двигаясь на цыпочках.

Голова все еще гудела, во рту чувствовался привкус крови из разбитой губы, но я умоляла себя не раскисать сейчас и собрать все силы в кулак.

Мне нужно сбежать, или этот чокнутый наркоман превратит мою жизнь в ад. Я была уверена, что однажды он не рассчитает силу и все закончится для меня плачевно, а главное — ему ничего не будет. Связи отца многое говорят о вседозволенности.

Я должна бежать не ради того, чтобы избежать свадьбы с нелюбимым, а для того, чтобы спасти свою жизнь, которую Генри в своем состоянии ставил под угрозу.