Она подняла голову, посмотрела на него зло – при чем тут Танина химчистка? Ты еще с уборщицей, которая у нас на лестничной клетке убирает, меня сравни! Но говорить ничего не стала, лишь пробурчала себе под нос:

– Жалко, что одноместный номер мне не достался, только двухместный… Это значит, еще и подселить могут бог знает кого…

– Да все будет хорошо, Лесь, не переживай! Отдыхай спокойно.

– Я не переживаю, Лешик. Все хорошо. Просто мне очень нужно куда-то уехать…

Хотела еще что-то сказать, но вместо этого чуть не расплакалась. Махнула рукой, ушла в ванную, оставив мужа в полной растерянности. Уже в ванной услышала, как в дверь позвонили, как из комнаты прилетел Танькин голос – опять приперлась, зараза! Конечно, куда ж мы без Таньки-то? Наш пострел везде поспел!

Рано утром Лешик отвез ее в аэропорт. Махнув на прощанье рукой, она вошла в зону вылета, тем самым будто разом отгородив себя от него. От его доброты и покладистости, от любви, от чувства своей вины, что не ценит по-настоящему это счастье… Конечно, дура она, что не ценит. И тем не менее – так хочется от всего этого счастья вдали побыть!

* * *

Сочи… Сочи! Как же она любила этот город, с детства любила. Каждое лето, помнится, отец отправлял их с мамой в военный санаторий, и они отдыхали там подолгу, и даже надоедало слегка, и домой ужасно хотелось. А потом они с Лешиком в Турцию начали ездить, в Таиланд, еще куда-то… И сочинская атмосфера уже подзабылась, и вот теперь оказалась актуальной на фоне таких неожиданных для всех событий. И хорошо, наверное. И потому – здравствуй, Сочи, город летнего беззаботного детства! Может, излечишь мою заболевшую непонятной тоской душеньку, прикоснешься к ней морской волной, огладишь солнышком? Хотя, может, я и не заслужила, не о том прошу… Люди сюда едут от усталости освободиться, отдохнуть от тяжких жизненных забот, а у меня, получается, ни того, ни другого нет… Ни усталости, ни тяжких забот…

Ну да ладно. Надо сначала до места добраться, осмотреться. С удовольствием вдыхая вкусный, пахнущий привядшими от зноя розами воздух, Леся села в машину к нарочито доброжелательному дядьке-таксисту и, подставив лицо упругому южному ветру и высунув в окно маленькую ладошку, отдалась положенным на дорогу до ее санатория сорока минутам быстрой езды. Из магнитолы неслись веселые песенки четырех красивых девочек из некогда популярной группы, бездумно и завлекательно поющих про «бананы, кокосы, апельсиновый рай…». Наверное, дядьке-таксисту они очень нравились, или вспомнил под их песенки что-то свое, лично приятное – вон как довольно улыбается! И головой двигает в такт, и даже подпевать что-то пытается. Смешной какой…

Высунулась в окно, будто хотела глотнуть теплого ветра, и он тут же принял эту игру, отбросил волосы назад, упруго окатил шумом дороги. Водитель глянул на нее слегка недовольно – не надо так, мол… Но не сказал ничего. А ей снова подумалось вдруг – хорошо, что я сюда приехала! Оторвалась от всех! Пусть они остаются там, в северном холодном городе, с их проблемами, карьерами, суетой, завистью, правильно-квадратной любовью… А я сегодня уже буду в море плавать! Далеко заплыву, чтобы устать, а потом вернуться…

Время было далеко послеобеденное, когда такси лихо остановилось у знакомых ворот санатория. Да, они когда-то были тут с мамой, она вспомнила! Тут пляж был хороший, пологий. Купаться сюда из своего военного санатория ходили… Услужливый дядька-таксист шустро вытащил из багажника ее чемодан, быстрым движением цапнул из рук деньги. Пожелал хорошего отдыха, заскочил обратно в машину и тут же рванул с места, торопясь подхватить голосующих на дороге двух голоногих молодых девиц.

Вежливая администраторша за стойкой сообщила: «Ваш номер пятьсот сорок седьмой. Соседка ваша сейчас в номере. Второго ключа нет, извините». Она встрепенулась было – как это нет второго ключа? Но женщина тут же состроила виноватую улыбку, подняла бровки, принялась объяснять что-то про временные неудобства, про утерю ключей прежними отдыхающими… Не хотелось с ней спорить, хотелось быстрее прийти в номер. А с ключами потом можно разобраться, поскольку неудобства обещают быть временными. Слава богу, хоть лифт работал, и на том спасибо. А то бы еще пришлось и чемодан тащить на пятый этаж! Ненавязчивый сервис, что ж… Это ж не отель пятизвездочный. Это санаторий. Надо принять, ведь знала, куда ехала!

Уже идя по красной ковровой дорожке коридора к своему пятьсот сорок седьмому номеру, она услышала обрывки странных звуков, похожих на истерические женские рыдания. С каждым новым шагом в сторону ее номера звуки эти все усиливались, уже можно было разобрать отдельные, произносимые на очень высокой ноте слова. «Господи, неужели это из моего номера? – Похолодела она от ужаса. – Не дай бог… Мне сейчас только скандальной соседки для полного счастья не хватает!»

«Полное счастье» вскоре предстало перед ней в образе могучей крашеной блондинки неопределенного возраста от сорока до пенсии, когда она, деликатно постучав, решилась открыть незапертую дверь номера.

– Вам кого? Вы кто вообще? – набросилась на нее блондинка, злобно уставившись красными и опухшими от слез глазами с черными разводами от потекшей дешевой туши. – Что вам здесь надо, женщина? Вы же видите, этот номер занят!

– Да, собственно, ничего такого мне не нужно, – вежливо улыбаясь и затаскивая за собой в номер чемодан, ответила ей Леся. – Просто живу я здесь, вот и все. У меня путевка на десять дней – такая же, как и у вас, я полагаю… А номер этот двухместный, если вы успели заметить.

– А… Ну да… Я как-то не сообразила сразу… Просто я три дня уже одна живу, вот и подумала, что никого больше не подселят… А они взяли и подселили, значит!

– Да. Взяли и подселили. Ничего не поделаешь, – довольно равнодушно ответила Леся.

– Да. Да… Заходите, располагайтесь, раз так… – запоздало проявила гостеприимство соседка.

Леся нерешительно прошла из маленького квадратного коридорчика в номер, удивленно уставилась на молодую женщину в полицейской форме, сидящую на второй кровати.

– Не поняла… – обернулась она к заплаканной соседке. – Что здесь у вас происходит? Это же моя кровать, как я понимаю…

– Да вы не пугайтесь, я сейчас уйду! – улыбнулась ей доброжелательно женщина. – У Зои Михайловны, соседки вашей, происшествие небольшое случилось. Вот, сидим, разбираемся… Протокол пишем… Но мы уже закончили, я ухожу!

– То есть как это вы уходите? – снова завопила блондинка Зоя Михайловна, заставив Лесю испуганно вздрогнуть. – А как же мои деньги? На что я буду здесь жить, как вы думаете? Я на паперть должна идти, милостыню просить? Или… Всяким непотребством их зарабатывать, на панель пойти? Что вы мне вообще предлагаете?

Леся хмыкнула тихонько, насмешливо оглядев неказистое тулово Зои Михайловны, и живо представила ее, стоящую на панели. То еще было бы зрелище, конечно. Посмеяться бы сейчас от души, да ведь обидится… Еще ведь жить с ней рядом придется…

– Ну успокойтесь, Зоя Михайловна, успокойтесь… – продолжала увещевать беднягу женщина в форме. – Что ж теперь делать, всякое в жизни бывает! Позвоните домой, попросите родственников вам еще денег выслать…