– Вот, возьмите, вам на первое время хватит…

– Ой, это что? – испуганно уставилась на купюру Зоя Михайловна. – Это доллары, что ли?

– Ну да, доллары. Дойдете до обменника, на рубли поменяете. Я бы вам и рубли дала, но у меня почти вся наличка на карте… А вы говорите, у вас карты своей нет…

– Ой, да что вы, Олеся… Я даже не ожидала… Огромное вам спасибо! Вы меня просто спасли!

– Да перестаньте… Что вы…

– Нет, нет! Не говорите так! Вы замечательная, вы очень добрая девушка! – с прежним истерическим надрывом в голосе начала благодарить Зоя Михайловна. – Я вам непременно верну, как только смогу! Я вам вышлю потом, когда домой приеду!

– Да нет, возвращать ничего не нужно… – поморщилась Леся, махнув рукой. – Со всяким такое может случиться… Я же понимаю…

– Ну как же, что вы! Я долги всегда возвращаю! Я не из таких! Как вы могли подумать?

– Хорошо, хорошо! Как хотите, Зоя Михайловна! Как вам будет удобно… – быстро проговорила Леся, выходя с балкона и садясь на свободную кровать.

Зоя Михайловна тут же притащилась с балкона вслед за ней, снова начала доказывать со всей страстью, что она «не из таких»:

– Ни разу такого не было, чтобы я кому-то долг задержала! Я всегда долги отдаю! Из некоторых надо годами долги вытаскивать, а я не такая, да! У меня сердце всегда не на месте, когда чего-то кому-то должна!

Леся прикрыла глаза, вздохнула незаметно – вот же зануда какая… И что теперь делать прикажете? Как в таких условиях отдыхать и расслабляться душевно? Нет уж, надо срочно бежать отсюда, иначе за пару дней такого соседства свихнешься окончательно… Надо пойти к администратору и в ножки упасть, чтобы в другой номер переселили. Сто долларов в паспорт сунуть и попросить…

Подскочив с кровати, она ринулась было к двери, потом вернулась обратно, чтобы взять сумку. Зоя Михайловна наблюдала за ней удивленно, моргала белесыми ресничками. Быстро спустившись на лифте и увидев у стойки администратора ту самую белокурую женщину в милицейской форме, улыбнулась ей приветливо.

– Что, пришли другой номер просить? – улыбнувшись сочувственно в ответ, поинтересовалась женщина. – Да, не повезло вам с соседкой, понимаю… – обратившись к администраторше, жалостливо попросила: – Тань, может, посмотришь чего-нибудь для бедной женщины, а?

– Что вы, Людмила Петровна, откуда? Сейчас же самый сезон! Такой наплыв идет – вообще мест свободных нет! У нас никогда такого наплыва не было! Люди ж устали по домам сидеть, сами понимаете, все к морю рванули… Если только через два-три дня что-то освободится… – развела руками Таня, переведя взгляд на Лесю. – Вы подойдите ко мне послезавтра к вечеру, что-нибудь придумаем… Да и то не факт, что получится, я заранее ничего не обещаю. Уж потерпите как-то…

– Хорошо, два дня я еще, может, и переживу, спасибо и на этом… – обреченно произнесла Леся, тяжко вздохнув. – Не лететь же теперь обратно домой, в самом деле! Отсижусь на пляже… Но хотя бы вопрос со вторым ключом от номера постарайтесь побыстрее решить! А то моя соседка уйдет на целый день куда-нибудь, и буду я куковать под дверью!

– Так вы ее попросите, чтобы ключи на стойке оставляла! Все ведь так делают!

– Ага, ее попросишь… Она по своим законам живет, насколько я поняла. Ну да ладно, чего уж теперь говорить…

Поднявшись на лифте к себе на пятый этаж, она обнаружила дверь своего номера запертой и долго стучала в нее костяшками пальцев, пока из приоткрытой двери соседнего номера до нее не донеслись знакомые уже истерически-пафосные причитания своей соседки. Только прибавилось к ним немного берущих за душу ноток проникновенности и чуть-чуть, пожалуй, некоторого даже кокетства…

– Представляете, совсем без средств, совсем одна, в незнакомом городе… Это кошмар какой-то, не знаю даже, что мне теперь делать… Ведь прямо на моих глазах все деньги ветром унесло, ни одной копеечки не осталось! Я уж все глаза проплакала, а мне и пожаловаться даже некому, и помочь мне некому…

– Ну что ты, дорогая, не надо так плакать! Женщине совсем нехорошо плакать! Такая красавица, а слезы льешь… Аллах меня накажет, если не помогу такой женщине… – успокаивающе журчал в ответ ласковый мужской голос с ярко выраженным южным акцентом, смягчающим согласные и тягуче растягивающим гласные.

«Может, он ей сутками напролет помогать-то будет, а? Вот было бы хорошо!» – с надеждой подумала Леся, осторожно постучав в дверь соседнего номера.

– Извините, мне бы ключ забрать… – улыбнулась она вышедшему на ее стук пожилому мужчине явно азиатской наружности. – Попросите у Зои Михайловны ключ от номера, пожалуйста…

Кое-как отделавшись от навязчивого приглашения зайти в гости «випить чуть-чуть вино и покушять сладкий-сладкий фрукты», Леся проскочила мышкой в свой номер, закрыла дверь, вздохнула свободно. Потом стянула с себя одежду, встала под спасительный душ. «Сейчас поужинаю, возьму пива и пойду на пляж, буду там сидеть, пока совсем не стемнеет! Пить пиво, ни о чем не думать и сидеть, на море смотреть…»

Спускаясь после ужина по выщербленным ступенькам старой гранитной лестницы с помпезными вазонами по краям и заслышав приближающийся шум морского прибоя, она ощутила вдруг резкую перемену в себе, как будто прошла по телу тонкими иголочками непонятная дрожь, похожая на волнение перед трудным испытанием, в которое надо броситься головой вниз, обязательно надо, и очень хочется, и очень страшно… «Застоявшийся адреналинчик наружу просится, – подумала она, улыбнувшись. – Вот сейчас заплыву далеко-далеко, а потом расслаблюсь с устатку, и будет мне счастье…»

Море встретило ее теплой и прогретой насквозь водой да легкой волной, тихо шуршащей мелкой прибрежной галькой. Постояла на берегу немного, пытаясь поймать предвкушение удовольствия, потом медленно вошла в воду и поплыла, чувствуя себя гибкой, невесомой и бестелесной, как, наверное, чувствует себя в теплом море маленькая холодная рыбка с подвижным и тонким, прозрачным почти хребтом. Ей казалось, что она не плывет, а пролетает по гладкой поверхности моря, может лететь так очень долго, никогда не выбьется из сил. К берегу, однако, она подплыла уже с трудом, сама испугавшись появившейся вдруг тягуче-дрожащей мышечной усталости. «Стареть стала, раньше и дольше могла плавать», – подумала недовольно, без сил опускаясь на расстеленное на теплой гальке синее казенное полотенце.

– А мы с Дашенькой за вас уже волноваться начали! – послышался над головой знакомый голос. – Вы так далеко заплыли, мы испугались!

Она удивленно уставилась на молодую женщину в черном сплошном купальнике, с трудом узнав в ней ту самую спокойную милиционершу, приходившую к ее соседке. То есть не милиционершу, конечно же, а полицейского. Говорят, они обижаются, когда их по-старому называют милиционерами. Хотя и зря обижаются. Как-то приятнее звучит – милиционер… К тому же когда он такой вот, без формы и в купальнике. Очень приятная женщина, да. И как ее в полицию занесло, интересно?

К ноге женщины прижималась маленькая белокурая девочка лет четырех, моргала большими синими глазками, внимательно рассматривая Лесю. Дочка, наверное.