– Драконье хранилище. – Таракан фыркнул. – Проще простого.

– Я могу провести тебя внутрь, но чтобы открыть сейф, тебе понадобится кто-то из детей Фицуильямов.

Таракан сразу же подумал о Пейсли и произнёс:

– Хорошо. Считайте, что дело уже сделано.

Глава девятая

Обещание ночного серебра

Ночью на Лондон опускался холодный туман, и пробивающийся сквозь плотную дымку зимний рассвет полыхал зловещим заревом.

Пейсли проснулась в комнате Дэкса. Было холодно. Брат спал, свернувшись калачиком рядом, приятно грея ей бок.

Девочка села и прислушалась, потом тихо подошла к окну. Она поёжилась: огонь в камине не горел. Пейсли уже хотела позвать миссис Кин, но потом вспомнила, при каких обстоятельствах видела её в последний раз: гостиная, люди Двора, мама.

Она крепко зажмурилась.

Казалось, мир вращается слишком быстро.

Глубоко в груди у неё угнездилась боль утраты, не давая свободно дышать. Это чувство обжигало лёгкие, и всё тело деревенело, наливаясь тупой болью. В последний раз Пейсли чувствовала нечто подобное, когда мама сообщила ей, что путь отца прервался.

Девочка посмотрела на спящего Дэкса – непокорные кудряшки падали на глаза. Наверняка ему тоже очень больно. Сообщив брату ужасную новость, Пейсли крепко его обняла, и они вместе проплакали полночи. В тот момент она твёрдо решила, что брат больше не должен так страдать. Не теперь. Не из-за неё.

Сейчас Пейсли как никогда нуждалась в матери: она хотела, чтобы та помогла ей изменить путь, как она изменила направление движения кометы.

Должен быть способ обмануть судьбу, заставить звёзды передумать и дать ей другой путь. Но Пейсли осознавала, что без знаний матери её путь вскоре прервётся, и Дэкс снова останется один.

Кто позаботится о нём? Во всём мире кроме Пейсли правду о Дэксе знает только миссис Кин. Конечно, их экономка добрая и любящая, но у неё нет столько смелости, силы и ума, сколько было у мамы. У миссис Кин все мысли и переживания написаны на лице; да, она ни за что не предаст Дэкса – но она не сможет за него сражаться, как сделали бы родители и сама Пейсли.

Девочка лихорадочно соображала. Можно обо всём рассказать дяде Гектору. Да, точно! Дядя Гектор непременно им поможет. Он ведь любит Пейсли и Дэкса как родных детей; он никогда не подвергнет их опасности и не выдаст.

Однако Пейсли тут же засомневалась. Мать всегда твердила, что правду о состоянии Дэкса можно открывать другим людям лишь в случае крайней необходимости и что следует соблюдать предельную осторожность.

Пейсли принялась растапливать камин.

Дядя Гектор до сих пор не в курсе их ситуации, и наверняка не без причины.

Она складывала поленья, зажигала огонь и напряжённо размышляла. Дядя Гектор весёлый, милый, любит посплетничать и… да, вот, видимо, в чём дело. Мать боялась, что дядя не сможет сохранить тайну.

В камине заполыхало пламя, а Пейсли почувствовала, что к горлу вновь подступают рыдания. Если она никому не сможет рассказать, то Дэкс останется один-одинёшенек. Она вспомнила рисунок своих звёзд на запястье и слова предсказания:

«До конца твоего четырнадцатого оборота твой путь закончится, и ты умрёшь».

Пейсли пыталась вспомнить, о чём ещё говорилось в свитке, и ругала себя за то, что потеряла его. Когда она в тот день вернулась домой и захотела перечитать послание звёзд – может, она что-то не так поняла? – то перерыла всю сумку, но свиток с предсказанием как в воду канул. Девочка помнила, как вынула листок из схематики; она была уверена, что положила его в сумку или в один из карманов пальто. Наверняка она потеряла своё предсказание, пока бродила по улицам Нижнего Лондона, оплакивая свои звёзды, а может, листок выпал у неё из кармана, когда она потеряла сознание от рёва той затронутой драконом девушки-продавщицы.

Пейсли как зачарованная смотрела на огонь, терзаясь болью потери, и постепенно её слёзы высохли от жара очага.

Неужели мамы больше нет?! Это невозможно, она просто не могла умереть. Она всегда была с ними рядом, всегда. Она бы ни за что не оставила Пейсли и Дэкса. Почему Верховный Конструктор прервал её путь именно сейчас? Разве что… возможно, кто-то сделал это намеренно? Но может ли такое быть? Ещё вчера Пейсли сказала бы, что нет, но с тех пор очень многое изменилось. Если мама смогла изменить движение Механизма – возможно всё.

Пейсли обернулась, испугавшись внезапной мысли, что вокруг неё собираются тёмные силы.

Она встала, подошла к окну и, вздохнув, поглядела на озарённое бледным рассветом небо, тёмный силуэт проплывающего вверху района Верхний Камден, на снежные облака вдалеке. Это глупо. Там никого нет, и никто не убивал её мать. Произошёл несчастный случай, как и сказали люди Двора.

Пейсли уже хотела опустить штору, как вдруг заметила в саду какое-то движение. Кто-то крадучись пробирался к задней двери дома, худой высокий человек в тёмном пальто.

Пейсли на цыпочках выскользнула из комнаты, дрожа от страха.

На верхней площадке лестницы стояли отцовские доспехи, сделанные из ночного серебра – в память о папе. Проходя мимо них, Пейсли осторожно взяла меч и крепко сжала в правой руке, готовясь напасть на любого, кто явился за ней и её братом.

«Страх делает ум острее», – часто говаривал отец.

Девочка проворно спустилась по лестнице на первый этаж, прошла через холл и, остановившись в небольшой нише перед дверью, ведущей в кухню и сад за домом, осторожно заглянула в комнату: у чёрного хода двигалась тень. Пейсли повернулась и поспешно пошла обратно; в ту же секунду позади щёлкнула дверная ручка.

Девочка быстро пересекла холл, тихо вошла в гостиную и, бегом промчавшись мимо модели Небесного Механизма, запрыгнула на ближайший диванчик и подняла одну из оконных створок. Фрамуга пронзительно скрипнула. Пейсли набрала в грудь побольше воздуха, забралась на подоконник и выпрыгнула из окна на улицу.

Приземлившись и крепко сжимая в руке отцовский меч, она тут же пригнулась; морозный ветер трепал подол её ночной рубашки. Ночью шёл снег, и на припорошенной белыми хлопьями земле чужие следы были прекрасно видны.

Пейсли крадучись двинулась вперёд, стараясь наступать только на эти следы; меч она держала перед собой, готовая в любой момент ударить врага. Снег обжигал её босые ступни.

Повернув за угол дома, Пейсли увидела, что незваный гость стоит к ней спиной, прижавшись носом к кухонному окну и заслонив глаза ладонями от света фонарей, чтобы заглядывать внутрь.

Пейсли зашагала медленнее, стараясь выровнять дыхание, как учил отец. Фактор внезапности на её стороне, и она