— Если бы я не видела, как много ошибок ты совершаешь, я промолчала. Да, тебе почти тридцать, и пора бы учиться быть гибкой, Таша. Сильный характер вовсе не означает, что его необходимо постоянно выпячивать. Тем самым ты подавляешь своего мужчину и вредишь вашему браку.

— А что в нашем браке должен делать Айзек, по твоему мнению?

— Он глава семьи и авторитет, и никогда не должен в этом сомневаться. Только тогда брак будет успешен.

Во мне поднимается жгучее раздражение, подпитываемое ощущение несправедливости. Просто удивительно, что мама может подмечать самые незначительные нюансы, и упорно не открещивается от очевидных вещей, когда ей это удобно. Мы приезжаем к ним в гости каждую неделю на протяжение шести лет, и нужно быть слепой, чтобы не заметить, что мы не претендуем на звание счастливой семьи.

— То есть если мне достался слабый мужчина, то я должна стать еще слабее, чтобы на моем фоне он не чувствовал себя ущербным? Не слишком ли ты дискредитируешь роль женщины в семье и обществе?

— Функция женщины добавлять мужчине уверенности, а не наоборот. Ты еще слишком молода и неопытна, чтобы понять, что именно так все и устроено.

— Тебе удалось внушить мне это много лет назад, но к счастью, я больше так не считаю. Думаю, пришло время смириться, что у нас совершенно разные взгляды на жизнь, и твои мне не подходят.

Мама собирает со стола обрезки стеблей и, сбросив их урну под столом, снимает очки и пристально смотрит на меня.

— Каждый раз когда этот парень появляется в твоей жизни, ты начинаешь говорить необдуманные вещи.

Я начинаю громко смеяться. Мама демонстративно вздыхает, так что ее винтажным блейзер от Шанель натягивается, и вздергивает бровь, насколько ей позволяет ботокс. Так она говорит, что ей неприятно мое представление.

— Тебе нужно всегда найти причину, почему мои мозги начинают работать в отличную от твоей сторону, а Джейден в этом смысле стал любимым козлом отпущения, — говорю я, просмеявшись. — Только это не он, а я. Мне противно, что ты постоянно пытаешься запихнуть паршивое содержимое в красивую обертку и упрямо закрываешь глаза на факты.

— И в чем заключаются факты, Таша?

— В том, что много лет назад я совершила ошибку. Будь я поизворотливее, я бы могла обвинить в ней тебя, но так уж ты меня воспитала, что я умею смотреть правде в глаза. Только я виновата в том, что сделала неправильный выбор. Я тебя ни в чем не обвиняю, мама, но и слушать твои рекомендации относительно того, как мне справляться с последствиями не буду.

— И в чем же твой выбор ошибочен, Таша? В том, что у тебя есть муж, которого уважают, ребенок, и положение в обществе?

— Ты считаешь, что Айзек единственный, кто мог это мне дать?

— Ну и точно не сын Розы. Я читаю интернет: там о его прошлом такое написано, что у меня волосы на голове шевелятся. Он все тот же уличный головорез в костюме, и я бы никогда не позволила тебе связать с ним свою жизнь.

— Зато теперь он владеет половиной акций нашей компании, и всем плевать на то, как он заработал свои деньги. За ним толпами бегают журналисты, мечтая взять интервью, и ему готовы лизать задницу ваши в отцом друзья так долго и глубоко, насколько им позволяют их дряхлые колени.

«А еще по четвергам он трахает меня у себя в номере на диване, чтобы ты могла по-прежнему с гордостью носить свой великосветские статус и распыляться высокомерием», — добавляю мысленно.

— Выбирай выражения Таша! Я все еще твоя мать! — лицо мамы краснеет, и я отмечаю, что сейчас мы пожалуй, впервые за все время перешагнули границу семейной иерархии. Меня начинает трясти от накопленных эмоций, и кажется сегодня я не вижу смысла себя останавливать.

— Проблема в том, что пыльные догмы для тебя важнее реальной жизни. Важнее меня, Сэма. Почему ты всегда так превозносила Айзека? Потому что он сын ваших друзей? Хорошо воспитан, водит красивую машину и получил хорошее образование? Да, это так, но все это не его заслуга. Он получил это от своих родителей, вырос на готовом. Тебе нравится обертка, и ты успокаиваешь себя тем, что содержимое ничуть не хуже. Джейден не так хорошо воспитан, у него не было машины и шансов на образование, однако, что мы видим сейчас? Айзек с успехом просрал все преимущества, что у него были, а Джейден, не имея ни единого, добился успеха. Но ты, черт возьми, по прежнему высокомерно кривишь нос, заявляя, что он никогда не будет равным тебе и твоим друзьям. Вот в чем разница между нами: ты живешь в фальшивом мире. Я живу здесь и сейчас. Правда в том, что парень, к которому ты привыкла относиться с снисхождением, всех нас купил, нравится тебе это слышать, или нет. А если бы он нас не купил, где-то через полгода или год тебе бы пришлось съехать из этого дома в квартиру и устроиться на работу, также как папе, Кларку и Тайре, — я выплевываю это слова на одном дыхании и даю себе секунду, чтобы перевести дух: — И знаешь, если бы не Сэм, не исключено, что мне бы понравилось наблюдать за подобной версией развитием событий.

Мамино лицо приобрело оттенок, который я видела у нее после химического пилинга, но в ответ она не произносит ни слова. Я разворачиваюсь, чтобы пойти к двери, но снова останавливаюсь, потому что вскрытый ящик Пандоры не желает захлопываться.

— И еще! Кое в чем я все-таки вас обвиняю. В том, что много лет назад вы сделали меня средством достижения собственного комфорта. Тебе нравилось пребывать в статусе богатой домохозяйки, а папа неожиданно понял, что устал от бизнеса и хочет на покой. Поэтому, покопавшись в составляющих, вы наспех воплотили в жизнь свой план: Айзек женится на мне, компании объединяются, и ужины с Фьюри длятся всю оставшуюся жизнь. Да, я сама начала встречаться с ним, но раз уж ты такая умная, дальновидная, и так заботишься обо мне, неужели не могла предположить, что есть большая вероятность того, что мы расстанемся? Ведь, я по твоим словам, была молода и неопытна. Ты отлично жонглируешь определениями, мама. Когда тебе необходимо, называешь меня мудрой и взрослой, а в другой момент обвиняешь в незрелости. И всего этого ты бы не услышала сегодня, если не продолжала делать ровно то, что и много лет назад. Хочешь знать, что я думаю? Я умнее и лучше, чем ты, потому что в отличие от тебя, знаю, какой бывает настоящая жизнь. И вместо того, чтобы раздавать советы, молись, чтобы моего терпения хватило на то, чтобы ты никогда об этом не узнала.

Я ухожу. Сажусь в машину, выруливаю из родительских ворот и остановившись, что есть силы кричу в лобовое стекло. Могу себе позволить — мой внедорожник стоит двести тысяч долларов, и шумоизоляция у него отменная.

Я никогда не отказываюсь от приглашений Джордана Корнуэлла, потому что он один из немногих клиентов, с которыми мне приятно работать. Ему пятьдесят девять, он счастливо женат вот уже двадцать три года, и своей теплой энергетикой вызывает во мне почти дочерние чувства. Его жена Сара такая же как и он — улыбчивая и спокойная. Глядя на их пару, сложно не начать завидовать: когда представляешь их быт, то видишь залитую солнечным светом кухню и чувствуешь аромат домашней еды. Они уютные, и к ним тянет всех без исключения.