Больше того, вместо любимых мягких тапочек под вешалкойстояли совершенно незнакомые уличные туфли примерно тридцать девятого размера.

Людмила Ивановна не сразу поверила своим глазам. Ее сознаниев целях самосохранения некоторое время не допускало до нее страшную истину.

И тут до нее снова донеслись те же странные звуки, которыеона слышала перед дверью квартиры.

Звуки доносились из спальни четы Откусенко.

Людмила Ивановна, как была без тапочек, двинулась на этизвуки.

Дверь спальни была полуоткрыта.

На широкой супружеской кровати находились муж ЛюдмилыИвановны Сергей Петрович и паспортистка из жилконторы Елизавета. Причем онинаходились в такой сложной акробатической позиции, какую смог бы повторитьдалеко не всякий цирковой артист.

Людмила Ивановна застыла как громом пораженная.

Больше всего возмутил ее не сам факт супружеской измены. Идаже не то, что ее муж, обычно предпочитавший заниматься beginitэтимendit втемноте и под одеялом, а из всех известных позиций практиковавший только самуютрадиционную, развлекается с Елизаветой при свете дня и в такой невероятнойцирковой позе. И даже не те возмутительные звуки, которые он при этом издает.

Больше всего ее возмутил вид любимых мягких тапочек, тапочекс трогательными висячими ушами и выразительными собачьими глазами, небрежноброшенных возле кровати. У этих тапочек был такой невинный, такой растерянный иоскорбленный вид, что Людмила Ивановна окончательно лишилась дара речи.Заниматься такими безобразиями при этих тапочках казалось ей таким жевозмутительным, как… как делать это при детях.

– Козел! – завопила Людмила, когда прошло первоеоцепенение и она смогла двигаться и говорить. – Я тебя кормлю, пою ивоспитываю, а ты приводишь в дом девок! Мало того что ты кувыркаешься с ними внашей супружеской постели, так они еще надевают мои тапочки! Мои любимыетапочки!

– Ка… какие тапочки? – пробормотал Сергей Петрович, струдом выкарабкавшись из объятий Елизаветы и безуспешно пытаясь натянуть насебя одеяло. – При чем здесь тапочки? Людмила, ты все неправильно поняла…и почему ты говоришь о ней во множественном числе? Елизавета… она зашла, чтобыобъяснить нам порядок перерасчета платы за механическое обслуживание дома…

– За техническое обслуживание, – басом поправилаЕлизавета, приняв горизонтальное положение и натянув одеяло доподбородка. – Эта плата рассчитывается исходя из специального норматива…

– У нее, наверное, сороковой размер ноги! Она навернякаразорвала мои тапочки! – вопила Людмила, оглядываясь по сторонам в поискахчего-нибудь тяжелого.

– Всего только тридцать восьмой! – возмущенноотозвалась Елизавета, выпустив конец одеяла, которое тут же перетянул на себяСергей. – Нужны мне ее тапочки!

– При чем здесь какие-то тапочки? – недоуменновоскликнул неверный муж. – Я не понимаю… и потом, ты же знаешь, я вовсе неиждивенец! Я сам работаю… у меня собственный бизнес!

– Да я только и делаю, что выплачиваю твои долги! Этот твойбизнес у меня уже вот где! Лучше бы ты дома сидел и хозяйствомзанимался! – взвизгнула Людмила. Наконец на глаза ей попалась дорогаянемецкая ваза, она схватила ее и с размаху швырнула на пол. Паркет покрылсямелкими осколками цветного фарфора, как земля в саду покрывается цветочнымилепестками.

– Я, пожалуй, пойду, – пробасила Елизавета, осторожновыбираясь из кровати и собирая с пола свою разбросанную одежду. – Я,кажется, не вовремя… вы тут разговаривайте, а мне еще в семнадцатую квартирунужно зайти… по поводу перерасчета…

Она попыталась всунуть ноги в сиротливо валяющиеся тапочки,но Людмила коршуном бросилась на нее, вцепилась в волосы и принялась таскать покомнате, приговаривая:

– Вот тебе техническое обслуживание дома! Вот тебе расчет понормативу! Вот тебе «Камасутра»! Вот тебе чужие тапочки!

Работа в жилконторе закаляет морально и физически, поэтомуЕлизавета довольно быстро сумела вырваться из рук Людмилы Ивановны и с боемпробилась к выходу из квартиры. Правда, одеваться ей пришлось на лестничнойплощадке под восхищенным взглядом бабушки Никифоровой, которая припала к глазкусоседней двери. Так что через несколько часов событие стало известно всейобщественности дома и даже целого микрорайона.

Для Людмилы Ивановны происшествие имело следующие серьезныепоследствия.

Во-первых, ей приходилось проскальзывать домой и из доматайком, как агенту иностранной разведки, поскольку все окрестные кумушкипровожали ее пристальными взглядами и шушукались за спиной. Во-вторых, ейпришлось выбросить любимые тапочки с трогательными ушами, потому что надеть ихпосле случившегося она больше не могла. И в-третьих, она решила не праздноватьдень рождения проштрафившегося мужа и не делать ему ценных подарков.

Собственно говоря, только это последнее Людмила Ивановна исообщила капитану Несгибайло, здраво рассудив, что ее семейные неурядицысовершенно не касаются сотрудника загадочного седьмого отдела.

– Значит, часы остались у вас, – констатировалнастойчивый капитан.

– Нет… – протянула Людмила Ивановна. – А вообще почемувас так интересуют эти часы?

– Потому что они краденые! – строго проговорил капитани отогнул верхнюю часть журнального листа, которая до этого не была виднаЛюдмиле.

– «Перечень экспонатов, похищенных из Музея ювелирногоискусства», – прочитала она набранный крупным шрифтом текст.

– Вы же знаете, какое внимание сейчас уделяется музейнымкражам, – проговорил Несгибайло, перегнувшись через стол. –Извиняюсь, тут никакие связи не помогут!

– Ой! – воскликнула Людмила, отшатнувшись.

– Но если вы поможете нам вернуть часы в музей, мы пойдемвам навстречу, – пообещал капитан. – Мы ведь тоже люди… понимаем, чтоу вас семейные неприятности…

– Но у меня нет этих часов! – выдохнула Людмила.

– То есть как нет? – строго проговорил капитан. –Ведь вы приобрели их для мужа…

– Ну да, а когда передумала дарить ему, хотела получитьобратно свои деньги… а тут ко мне зашла двоюродная сестра, сказала, что ееЛешенька хорошо сдал экзамены и она хочет сделать ему подарок… ну, я ей ипредложила эти часы…

– Лешенька? – недоверчиво переспросил капитанНесгибайло. – Но ведь сейчас осень, никаких экзаменов нет…

– Ну, у него были «хвосты», и он их сейчас сдал…

– Странный подарок для молодого человека… – проговорилкапитан, постукивая пальцами по столу. – Ну, в конце концов меня это некасается. Мне нужно вернуть эти часы в музей. Итак, как зовут вашу двоюроднуюсестру и где она живет?

– Записывайте. – Людмила Ивановна с облегчением поняла,что визит капитана скоро завершится.