Михаил постоял немного, глядя на хрупкую склоненную фигурку,потом начал тихонько красться по проходу назад и остановился в том месте,откуда слышен был крик толстого. В проходе никого не было, Михаил подвинулбанки и встал на нижний стеллаж. Потом взял в руки двухлитровую бутылкуоливкового масла и выглянул в проход. Девушка почувствовала его взгляд иподняла глаза. В прошлый раз в темноте он не успел рассмотреть ее лицо, атеперь увидел, что глаза у девушки зеленовато-серые. Она тотчас глаза опустила,чтобы ее мучитель не обернулся. Михаил отвинтил крышку и, дождавшись, когда Аляснова на него посмотрит, спросил взглядом разрешения. Толстый заливался вовсю,он привел себя в состояние боевого транса и орал уже что-то несусветное. Аляедва заметно кивнула головой, и тогда Михаил наклонил бутылку. Оливковое масловысшего качества (первый холодный отжим, как было написано на бутылке) потеклогустой струей на черный пиджак. Пока толстый тип не осознал происшедшего,Михаил пристроил бутылку в наклонном состоянии и убежал. Он поспел впараллельный проход как раз к тому времени, когда толстый почувствовалнеладное. Он обернулся, струя масла попала на лицо, толстый бестолково замахалруками, поскользнулся в луже масла и грохнулся на пол, схватившись за стеллаж ссоусами и потянув его за собой.

Аля едва успела отскочить, так что толстый в одиночествевалялся на полу весь в масле и томатном соусе, да еще какая-то бабка с перепугуупустила свою тележку, которая покатилась и ударила страдальца по затылку,обсыпав напоследок песком для кошачьего туалета из разорвавшегося пакета.

– Ну все! – Аля смотрела на него смеющимисяглазами. – Я здесь больше не работаю! И слава Богу, надоело все до ужаса!

У него дома она долго ходила по квартире, рассматривалафотографии и книги, радостно улыбалась, когда находила знакомые. Потом они пиличай, потом болтали долго-долго. И хотя он знал про нее все, просто ощущал ее,как себя, все же, оказалось, есть множество тем, которые нужно обсудить.Например, какое она любит мороженое? Оказалось, то же что и он – обычное эскимона палочке. Или оливки – обязательно зеленые, с лимоном. И цвет любимый был уобоих одинаковый – синий, и любимое время года – весна, и яблоки – антоновские,и детские книжки они когда-то читали одни и те же…

– Наверное, уже поздно, – спохватилась Аля, когда заокном стемнело, – мне пора…

– А ты не хочешь остаться? – спросил Михаил сдавленнымот волнения голосом. – Остаться насовсем?

– Так не бывает, – ответила она тихо, – как всказке…

– Бывает. – Он привлек ее к себе. – Все как всказке: было у отца три сына, два умных, а третий – не так чтобы очень. Умеротец и оставил одному сыну – дом, другому – мельницу, а младшему – кота вмешке… И все получилось как в сказке – младший сын обманул людоеда и женился напринцессе.

– Какая же я принцесса? – грустно протянула она,показывая на заживающий синяк и старенький свитерок.

Михаил вспомнил про фамильные драгоценности, лежащие сейчасв банковской ячейке, и понял, что нашел им применение. Прадедовы изумрудызамечательно подойдут к ее зеленым глазам.

– Я сделаю тебя принцессой, – пообещал он, –можешь считать, что полцарства у тебя уже в кармане…

Леня Маркиз сварил лично для себя кофе в медной турецкойджезве, налил его в крошечную чашечку тонкого фарфора, поставил диск с записямисвоего любимого гитариста Пако де Лусия и расположился в самом удобном кресле,собираясь насладиться вечерним покоем. Правда, тут же к нему на коленивспрыгнул Аскольд, но против его компании Леня никогда не возражал. Впрочем,стоило ему поднести чашку к губам, как раздался нервный звонок в дверь.

– Кто это к нам, Аскольд? – задумчиво проговорил Леня,поставив чашку. – Лоле еще рано…

Аскольд поднял уши домиком и недовольно распушил усы.

Звонок повторился, и на этот раз в нем прозвучалиистерические ноты.

– Придется открывать, – вздохнул Леня, осторожноссаживая Аскольда. Кот все равно фыркнул и выпустил когти.

В дверях стояла Лола, злая как мегера.

– Ты что это не открываешь? – прошипела она, заглядываяв квартиру. – У тебя женщина?

– Лолочка, о чем ты говоришь? – Маркиз широко улыбнулсятой самой улыбкой, которая открывала ему сердца секретарш, официанток идомохозяек. – Какая женщина? Просто мы с Аскольдом слушали музыку и еще неждали тебя… а что – свадьба уже закончилась? Ну и как там все было?

– Отвратительно! – Лола прошла в прихожую и прислониласьк стене. – Жених заранее напился до неприличия, перепутал тещу с чучеломгориллы и выволок гориллу на танец… потом он набил морду белому медведю…

– Медведь там крупный! – уважительно прокомментировалМаркиз.

– Вот именно! – фыркнула Лола. – Поэтому емупришлось взобраться на стремянку! А самое главное… ты не поверишь! У какой-тодальней родственницы было платье точно такого же цвета, как у меня! Ну конечно,оно было гораздо дешевле, от какого-то никому не известного дизайнера, но цвет!В общем, я с Дашкой больше не знаюсь!

– Но букет-то… букет, надеюсь, ты поймала?

– О чем ты говоришь! – Лола от злости покрыласьпятнами. – Если бы так – я простила бы все остальное! Но ты… ты непредставляешь, кто поймал букет!

– Кто же? – искренне заинтересовался Маркиз. –Теща? Или чучело гориллы?

– Пу И! Этот маленький предатель подскочил и схватил букет ввоздухе!

– Пу И? – удивленно переспросил Маркиз. – Неужели?Я же говорил тебе, не бери собаку на свадьбу! А где он, кстати? Неужели ты такрассердилась на него, что сдала в ломбард как меховое изделие? Или забыла втакси?

– Нет, – вздохнула Лола, – хотя стоило бы… Вот он,я его заключила под домашний арест!

Она расстегнула свою сумочку.

Оттуда, помятый и перепуганный, выглядывал Пу И. Кое-какраспутав лапы, он выкатился на пол, встряхнулся и гавкнул, как настоящаясобака. На мордочке у него было выражение победителя.

– Пу И, паршивец, ты что, задумал жениться? – спросилМаркиз и показал песику за спиной Лолы большой палец.