забыл? Или, вернее, что должен был вспомнить? Потёмкин напряжённо всматривался в небо, в то место, где солнце почти исчезло за горизонтом, создавая эффект плавящегося где-то вдали снега, растворяющегося в лёгкой дымке и мареве… Ничего. Он ничего не мог вспомнить. Ещё некоторое время повертевшись и сопротивляясь рвущему одежду ветру, он в панике остановился. Было тихо. Настолько безмолвно, что, казалось, выключили звук. Ни скрипа снега, ни дуновения, ничего.

И только растворяющийся за горизонтом свет солнца ещё сохранял иллюзию реальности. Но уж слишком быстро таяли красные краски на темнеющем небе, где загорались звёзды. Ой ли? Звёзды ли?

Теперь Игорь не был в этом уверен. Это скорее блики света, отражённые от… Воды? Удивлению его не было предела. С исчезновением света всё изменилось. И сверху была вода. Тёмная, непроницаемая, отражающая. В какой-то миг мужчина понял, что видит своё лицо. Там, сверху, среди лёгкой ряби ночной воды, моря, океана. И протянул руку, чтобы дотронуться.

В тот же миг вода хлынула вниз, заполнив пространство вокруг. Обескураживая, дезориентируя, растворяя… Игорю понадобилось какое-то время, чтобы понять, что он всё ещё привязан к скале где-то в глубине океана, а кислород уже заканчивается. Вода сковывала движения, замораживала конечности, но лекарь так быстро, насколько мог, отстегнул карабин, соединяющий его с верёвкой и скалой, несколькими мощными взмахами запустил, как надеялся, своё тело к поверхности. Лёгкие уже разрывались от нестерпимой боли, воздуха явно не хватало, а открыть сейчас рот — означало неминуемую смерть.

Впереди снова забрезжил свет. Лёгкий, расплывающийся, словно завёрнутый в плёнку. Надо к нему как можно быстрей! Игорь вдруг совершенно не к месту вспомнил про фонарик. Но как он будет светить в воде? Его-то старенький, многократно перемотанный изолентой — уж точно нет. Но среди водоворота странных событий и явлений, чем чёрт не шутит? Игорь вытянул его из-за пояса, прикрепил к ремню лётных очков и включил.

Фонарик слабым лучом прорезал тёмную морскую воду. Нет, не воду. Тьму, клубившуюся вокруг и обволакивающую, словно некая плотная субстанция, в которой можно было перемещаться, а значит… Дышать? Лёгкие сдерживать уже было невозможно. Вздох рвался изнутри, заставляя грудь заходиться спазмами, и страх расползался по телу, не желая исчезать. Тьма же расслоилась в свете фонаря на тёмно-серые оттенки, откуда выныривали странные вещи. Как ни пытался Игорь вспомнить название, назначение этих предметов — не мог. Двухместная коляска, разорванная на части, толстый плед, почти расползшийся от времени, с рисунком из огромных роз, лёгкая ажурная шляпка, которую так любила Рита…

Вдруг всё снова изменилось. Из мглы выплыло тело. Отёкшее, раздувшееся, с заметными уже признаками разложения. Оно так и смотрело на Игоря выпученными стеклянными глазами, пока не скрылось из виду. Дальше — хуже. Мимо стали проноситься трупы, каждый следующий ещё отвратительнее прежнего. То кожа лоскутами свисала с прогнившей плоти, то отсутствовали некоторые конечности, то это была иссохшая мумия, а один раз… пронеслась тень. Нечто, состоящее из мелких, еле заметных частиц. Это был пепел. И фигура, спалённая давним ядерным пожаром, почти обняла Игоря, но он с неслышным криком рванул вверх, стараясь как можно быстрее достичь размытого света, тусклым круго́м будто лежавшего на матовой льдине…

Это снова вода, а руки упёрлись в скользкую поверхность холодного монолита. Именно из-за этого свет казался таким мутным, расплывчатым. Но он всё же оставался виден. Скорее всего, льдина не слишком толстая. Надо выбираться. Игорь достал нож. Тот самый, что остался торчать в спине Игната, только сейчас он почему-то оказался снова у него. Мужчина начал царапать, ковырять им лёд. Но это трудно, чертовски тяжко. Любое движение вверх отталкивало лекаря назад, в глубину. Ему вновь и вновь приходилось работать ногами и руками, чтобы держаться рядом с поверхностью. Силы были на исходе, когда нож всё же проткнул лёд, и Игорь в последнем усилии несколько раз ударил кулаком.

И снова ни звука, льдина раскололась, мелкие обломки немедля же разошлись в стороны, более крупные — вздыбились. Мужчина схватился за скользкий край, этого хватило, чтобы подтянуться вверх, и, помогая себе ногами, он всё же выбрался наружу, отползая как можно дальше от края тёмной пропасти…

Игорь в усталости лежал некоторое время, откашливаясь и стараясь не шевелиться, чтобы дать уставшим мышцам отдохнуть. И лишь некоторое время спустя осознал, что воздух наполнился звуками. Потёмкин замер, чтобы лучше распознать их. Рядом, буквально в нескольких метрах, кто-то чавкал. Причём делал это с нескрываемым удовольствием, смакуя, облизываясь. Игорь поднял голову.

Увиденное заставило вскочить на ноги и сжал нож. Везде темнота, и лишь маленький круг пространства чётко виден в направленном свете, будто кто-то повесил сверху прожектор. Две тошнотворные твари сидели в нескольких метрах от него и отрывали от трёх мёртвых тел кусочки подгнившей плоти. Одна с какой-то долей удивления рассматривала внутренности мертвецов, перебирая их в лапах.

— Эй! — крикнул Игорь, отчётливо понимая, что чудовища не разговаривают. — Что здесь происходит?

Это была скорее попытка обратить на себя внимание, нежели желание что-либо у них узнать. Твари развернулись, приподнимаясь на худых кривых лапах. Их вид вновь вызвал у лекаря отвращение. Тощие, голые, с белёсой кожей, обтягивающей рёбра и местами свисающей противными складками, они смотрели на него выжженными светом, белыми глазами и не переставали жевать, смачно чавкая. Их длинные пальцы заканчивались столь же длинными и острыми когтями. Видимо, они не ощущали угрозы от Игоря.

«Уходи, — пронеслось у Потёмкина в мозгу. — Они тебя не ждут. Уходи!»

— Кто не ждёт? — заволновался мужчина. Ему почему-то было важно это знать, правда, почему — он не мог вспомнить.

«Они, — одна белёсая тварь указала жестом на трупы. — Они тебя забыли и не ждут. Им теперь не до этого».

Игорь медленно пошёл вперёд, не обращая уже внимания на чудовищ. Ему было интересно только одно: кто они? Почему какие-то полуразложившиеся трупы должны быть ему интересны? Лишь это занимало его сейчас. Твари с пониманием расступились, пропуская Игоря.

Но когда он подошёл ближе и разглядел лица, то упал на колени, заходясь в беззвучном крике. Перед Потёмкиным лежали жена и двое его детей.

Мужчина воткнул в льдину нож. Ещё и ещё. Снова. И так до тех пор, пока бездна под ним и телами не разверзлась, забирая его и семью во тьму…

* * *

— Рита. Дети, — были первые его слова, когда он откинул войлочный плащ в сторону, просыпаясь. Холодный пот градом стекал со лба, а в глазах словно