Я посмотрела на часы. Домой ехать вроде бы рано, в «Пилигрим» не имело смысла: через полчаса Алена закроет офис и уйдет домой. Я вышла из салона Куропаткина и побрела по улице в сторону дома.

«Что же таила в глубине души Ада Семеновна? Вряд ли ее взволновали события недавних лет. Надо копать глубже, туда, к истокам молодости. К старости люди начинают задумываться о душе, ведут себя правильно, не преступают законов и придерживаются норм морали. Даже, казалось бы, неисправимые преступники раскаиваются и вспоминают о Боге. А юность на то и юность, чтобы оступаться и делать ошибки. Другое дело, что и ошибки бывают разные: одни можно исправить, другие до последнего дня дают о себе знать.

Ада Семеновна на преступницу не похожа, но грех на душе ее лежал тяжким бременем. Перед кем-то она была виновата? Кто так и не простил ее?» – такие вопросы я задавала сама себе.

Когда до моего дома оставался один квартал, в сумке затрезвонил мобильный телефон.

– Ты где? – спросила Алина и, не дожидаясь моего ответа, заверещала сама: – Значит, так, гроб заказала, место на кладбище выбила. Я так думаю, Ада Семеновну мы будем хоронить в том, в чем она была сегодня. Очень удачный мы костюм купили: и для юбилея он хорош, и в гроб ничего лучше не придумаешь. Как бы нам Веню уговорить, чтобы он сделал покойнице макияж?

– Он не будет делать, – вставила я в ее монолог свою реплику.

– Ты уже спрашивала? Жаль, очень жаль. Придется приглашать визажиста из фирмы «Ритуальные услуги». Ой, как там все дорого. А Кружилин мне столько денег должен, – со вздохом сказала Алина. – Марина, так ты где?

– Иду по улице домой.

– Давай съездим к Кружилину. Мне как-то неловко деньги просить, но боюсь, что, если ему не напомнить, он забудет мне отдать. Заодно спросим, может, уже есть результат вскрытия?

– Ты полагаешь, что заключение делается так быстро?

– Патологоанатом сказал, что для известного телеведущего он вскроет Аду Семеновну без очереди. И, конечно же, я ему на лапу положила. Про эти деньги я молчу. Поехали, а?

– Ладно, я стою на углу проспекта Мира и улицы Академической. Жду.

– Через пять минут буду, – пообещала Алина.

«Пока Алина будет отчитываться перед Кружилиным и намекать ему, что не мешало бы вернуть ей деньги, я поговорю с сестрой Ады Семеновны, с Верой. Разница в возрасте у них небольшая, а это значит, что они не просто сестры, а сестры-подруги. Вдруг Вера о чем-то вспомнит? Да она просто должна вспомнить. С кем Ада могла поделиться самым сокровенным? Конечно же, с сестрой», – думала я, озираясь по сторонам. Алина не сказала мне, откуда должна появиться.

Алина приехала даже раньше. На секунду остановив машину, она распахнула дверь со стороны пассажирского сидения:

– Быстро садись: в этом месте останавливаться нельзя. Нашла, где встать, под знаком «Остановка запрещена».

Я на ходу вскочила в машину. Алина тут же тронулась с места.

– Если завтра вернут тело, а его должны вернуть, то завтра же и похороним. Я со всеми договорилась. Поминки будем справлять в «Мимино».

– «Справлять», – слово меня покоробило.

– Ну не «отмечать» же?

– Скажи просто «Будем поминать».

– Не придирайся к словам. Я как белка в колесе кручусь, мне только слова подбирать. Ты лучше мне скажи, что тебе удалось выяснить? Как я поняла, ты была у Куропаткина?

– Да, говорила с Веней и маникюршей Катей. Веня вообще не в курсе, а Катя столкнулась на выходе из служебных помещений с дамой, в руках которой был букет бордовых роз.

– И?

– Негусто. Дама низкого роста, носит парик. Это все, что удалось выяснить.

– Действительно негусто. Если учесть, что Катин рост за метр семьдесят, то и мы перед ней пигмеи.

– Да, – согласилась я. Алина та уж точно пигмей: без каблуков она не дотягивает до метра шестидесяти сантиметров. – Ты знаешь, что мне пришло в голову? Надо расспросить Веру Семеновну о молодых годах ее сестры. Ведь не с улицы пришла в ресторан дамочка с букетом? Определенно в какой-то период жизни их пути пересекались.

– А может, и нет. Вдруг эта женщина была чьим-то посланником.

– Не буду спорить. Только одно могу сказать, в жизни твоей приятельницы было такое, о чем она с трепетом или, правильнее было бы сказать, с ужасом вспоминала. Возможно, Вера Семеновна была в курсе жизненных перипетий своей сестры.

– Спросим, – пообещала Алина, выруливая автомобиль на тихую улочку.

– А еще я бы хотела посмотреть на список приглашенных на юбилей гостей. Кстати, кто составлял список? Сама Ада Семеновна?

– Если бы я пригласила только тех, кого мне назвала Ада Семеновна, на банкете присутствовали бы пять человек. Несколько фамилий я внесла в список со слов Ольги Наумовны. Все равно людей было маловато. Тогда я тайно заглянула в трудовую книжку Ады Семеновны. Пришлось поездить по организациям, в которых когда-то работала наша юбилярша. Тех, кто вспомнил Аду Семеновну, того и пригласила на банкет.

– А кем работала Ада Семеновна?

– Кем только не работала! По образованию она инженер-конструктор. Работала и на заводе в конструкторском бюро. Потом перешла в проектный институт. Перед пенсией трудилась на частном предприятии. Потом подрабатывала билетершей в доме культуры. Длинный послужной список. Приехали, – Алина въехала во двор дома, в котором жила Ада Семеновна.

Дом нельзя было назвать престижным: обычная хрущевка с малометражными квартирками. Единственное его преимущество состояло в том, что он находился в центре города, в глубине двора. Ни одно окно не выходило на шумную улицу. Двор был уютный и зеленый. Перед подъездами лавочки, чуть дальше детская площадка с песочницей, горкой и маленькой каруселью. И лавочки, и песочница, и карусель были покрашены в яркие цвета.

– Дом на балансе ЖЭКа? – поинтересовалась я.

– Нет, забыла, как называется эта форма жилищного кооператива. Чтобы тебе было понятно, постараюсь объяснить. Люди сами выбирают управдома. Платят ему зарплату, он же собирает деньги за коммунальные услуги и распоряжается средствами.

– Наверное, у этого дома хороший управдом, если двор содержится в идеальном порядке.

– Нам сюда, – Алина юркнула в подъезд.

Дверь открыла Вера Семеновна.

– Алиночка, это вы? Проходите, – с заплаканными глазами встретила нас сестра покойной. – Андрюша поехал в морг, а я вот перебираю Адочкины вещи. Открыла фотоальбом и плачу, плачу, плачу. Хорошо, что вы пришли. Слишком мне одиноко в этой квартире.

– Ну что делать? – со скорбью в голосе сказала Алина. – Жизнь продолжается.

Мы вошли в маленькую гостиную. В домах, построенных в начале шестидесятых, слишком тесные квартирки, но не обремененная лишней мебелью комната выглядела уютно. Мягкий уголок, журнальный стол, который мог трансформироваться в обеденный, телевизор и навесные книжные полки – такова была обстановка гостиной.