Резчик задержал дыхание и заставил себя сосредоточиться.

— Кровь являлась квинтэссенцией правления Первого императора. — Резчик улыбнулся и продолжил говорить вслух: — Кровь была сутью того времени, поэтому она и открыла первый портал.

Он умолк и попытался сформулировать слова, теснившиеся в его голове, так, чтобы, высказанные, они звучали логично. Что-то очень древнее, чему насчитывались сотни и сотни лет, мешало этому. Но он сумел побороть древнее заклинание и, едва шевеля языком, произнес:

— Кровь была главным элементом тогда. Сейчас главный элемент — опиум.

После трех дней бесплодных попыток открыть портал Резчику показалось, что он наконец нашел решение. Утром четвертого дня он развернул банановый лист, в который был завернут шарик опия, стер с него остатки лэва, толченых маковых коробочек, и прилепил вязкое вещество к тому месту, где должен был располагаться второй портал. Прошло совсем немного времени — и на поверхности Бивня появилась трещина. Она удлинялась по горизонтали, затем пошла вниз, налево и снова вверх, очертив границы портала. Резчик вставил в трещину тонкую стамеску и легонько надавил. На пол упали две костяные панели, и взгляду его предстала сценка, изображавшая нескольких китайцев — уже без выбритых на маньчжурский манер лбов и косичек. Они находились в пещере, стояли вокруг стола и, склонившись, рассматривали что-то лежавшее на нем. Что именно они разглядывали, понять было невозможно, но за их спинами Резчик увидел трех женщин, одетых в то, что сегодняшние жительницы Шанхая называли современным платьем.

Он отступил от Бивня. Над первым и вторым порталами были вырезаны слова: «Эпоха Белых Птиц на Воде» и «Эпоха Семидесяти Пагод», но над только что открывшимся никаких надписей не было. Резчик понимал: тут что-то не так, и поэтому продолжил эксперименты с опием.

Следующей ночью он окурил опийным дымом фигурки стоявших в пещере мужчин и женщин. К его удивлению, кость над порталом стала видоизменяться, и на ней появились какие-то выпуклости. Резчик натер это место вязким опием, после чего все лишнее осыпалось, и на поверхности кости отчетливо проступили китайские иероглифы. Надпись, которую они составляли, гласила: «Придет Человек с Книгой, и Женщина будет направлять его шаги».

* * *

Двумя ночами позже Резчик предъявил открывшийся портал Троим Избранным. Они были изумлены. Даже Цзян не знала, что сказать. В пещере царило томительное молчание. Через два тысячелетия второй портал наконец открыл мостик между Эпохой Белых Птиц на Воде и конечной целью, Эпохой Семидесяти Пагод.

— Это как-то меняет нашу задачу? — нарушил молчание Лоа Вэй Фэнь.

Ты о чем? — уточнила Цзян.

— Второй портал…

— Это всего лишь промежуточный шаг, — перебил их Конфуцианец. — Конечной целью по-прежнему остаются Семьдесят Пагод. Так что цель не изменилась.

— Какое отношение к строительству Семидесяти Пагод могут иметь Человек с Книгой и некая Женщина? — спросила Цзян.

— Точно так же, как мы способствовали приходу Тьмы в Эпоху Белых Птиц на Воде, — ответил Конфуцианец, — сейчас мы должны найти Человека с Книгой и Женщину и помочь им положить конец этой Тьме.

— Я согласен, — произнес Резчик.

— Но как мы узнаем, что это за человек и что это за женщина? — задал вопрос Убийца.

Снова воцарилось долгое молчание, которое в конце концов нарушила Цзян.

— Это будет тот, кто положит конец Эпохе Белых Птиц на Воде, — сказала женщина. — Она началась с появления военных кораблей фань куэй, поэтому логично предположить, что закончится она с уходом фань куэй из Города-у-Излучины-Реки.

— Значит, мы впустили фань куэй с их Тьмой для того, чтобы они превратили Город-у-Излучины-Реки в тот могучий Шанхай, которым он является сегодня?

— Да, это мы впустили их. Но теперь они сыграли уготованную им роль, — ответила Цзян.

— Роль?

— Да, — согласился Конфуцианец. — Это была их роль.

Но теперь им на смену должны прийти черноволосые. Только мы можем построить Семьдесят Пагод.

— А Человек с Книгой и Женщина? — осведомился Убийца.

— Они будут достаточно могущественны, чтобы избавить Шанхай от фань куэй, — заявила Цзян. — Они вернут нам созданный фань куэй город.

Тишина в потайной пещере Муравейника была непроницаемой. Никто даже не шевелился. Все ощущали тяжесть задачи, которую предстояло выполнить, и осознавали опасность неверного выбора, если они поддержат не того Человека с Книгой и не ту Женщину.

Предстояло взять вверх над фань куэй. В этом Трое Избранных согласились. Но кто возглавит поход против всемогущих чужеземцев? Из головы Цзян не выходили пять женщин в первых двух порталах Бивня Нарвала. Пекинская женщина в первом портале, как предполагала Цзян, была вдовствующей императрицей, второй была она сама. А теперь во втором портале появились еще три женщины, одетые в западные наряды. Цзян осознавала, что императрица имеет возможность влиять на события в Шанхае, а ей самой, как одной из участников Договора, без сомнения, также отведена во всем этом какая-то роль. Но кто эти три женщины в западных платьях?

— У кого из мужчин есть реальная сила? — спросил Убийца. — Из китайских мужчин?

— У бандита Ту, — неохотно ответила Цзян.

— Должны ли мы в таком случае поддержать его? — осведомился Конфуцианец.

— Он определенно является Человеком с Книгой. Говорят, что никто чаще него не обращается к «Ицзин». По крайней мере, никто из тех, кто живет вне монастыря.

— Это правда, — проговорил Конфуцианец, — но не забывайте: после того, как стрела выпущена в небо, даже лучший из лучников не может точно знать, где она упадет.

— Верно, но даже злую руку можно использовать для доброго дела, — ответила Цзян.

Присутствующие согласно закивали.

— Кто еще?

— Есть несколько компрадоров, сила которых растет и заслуживает внимания.

— Внимания — да, но не поддержки. И есть ли среди них хотя бы один, который умеет читать, не говоря уж о том, чтобы называться Человеком с Книгой?

Цзян кивнула.

«И ни у кого из них нет трех дочерей, — думала она. — Китайских девушек, которые носят западное платье и которым не бинтовали ноги».

— Но почему бы не поддержать и их? — спросил Резчик. — Ведь тогда у нас будет на три шанса больше.

С этим согласились все, произнося при этом неизменные прописные истины о том, что не следует класть все яйца в одну корзину, прятать все деньги в один тайник и так далее. Все присутствующие понимали: приближается решающий час.

— На сей раз, — начал первым Конфуцианец, — нашим главным кандидатом является Ту Юэсэнь. — Он осекся, поймав себя на том, что вновь заговорил «учительским тоном», который так ненавидела Цзян. — Возможно, лучший способ помочь бандиту Ту — это сделать его союзником кого-то из фань куэй. Как по-вашему, можно ли заставить какую-нибудь семью фань куэй поддержать Ту в борьбе против других заморских дьяволов? Фань куэй ненавидят друг друга даже больше, чем нас. Не исключено, что мы сумеем воспользоваться этим, чтобы натравить их друг на друга.