В стороне от жилой зоны, так, чтобы дым от горящей солярки беспрепятственно сдувало господствующими ветрами, располагалось сердце могущества Клана – энергетическая зона. Там работали силовые приводы и генераторы, сохранившиеся солнечные батареи, несколько кустарно изготовленных ветровых турбин, сверкали изрядно помутневшие за тридцать лет зеркала солнечных коллекторов. Все, что удалось собрать тридцать лет назад, все, что удалось сделать силами Клана.

К сожалению, большинство из устройств, на которые возлагались большие надежды, не оправдало себя. Так, казалось бы, можно было бы вообще обходиться без топлива, если соорудить ветряные генераторы. Ведь ветер в прибрежной зоне пустыни дует всегда. Но не тут-то было! Врагом большинства механизмов оказался песок. И все, что работало на открытом воздухе, быстро изнашивалось, а то и вообще выходило из строя после любой пылевой или песчаной бури. Ветрогенераторы клинило так, что приходилось разбирать их до винтика и менять всю смазку. Зеркала для нагрева воды энергией солнца и элементы солнечных батарей тускнели и затирались под ударами миллиардов разогнанных ветром песчинок.

В результате основную нагрузку по выработке электричества для нужд клана взяли на себя моторы кустарного производства. Идею создания двигателей внутреннего сгорания пришлось отбросить с самого начала. И дело было не только и не столько в сложности их изготовления, сколько в отсутствии топлива для них. Это в середине двадцатого века бензин был бензином, а дизельное топливо – просто более тяжелыми фракциями перегонки нефти. Но на момент поражения человечества неизвестным вирусом дело обстояло уже иначе.

Общество потребления в погоне за недостижимой точкой мифического «высокого комфорта» устремилось к массовому производству с минимальными затратами. Оно превратило привычные надежные вещи в поделки из дешевого пластика, инструменты – в одноразовые железки, не выдерживавшие ни одной заточки, электронику – в монокристаллы кремния, непригодные для ремонта и выходившие из строя вскоре после завершения гарантийного срока.

А вместо бензина оно стало использовать крайне нестабильные смеси метанола, газового конденсата и дешевых нефтяных фракций, скрепленных различными топливными присадками. По прошествии времени присадки теряли свои свойства, а топливо разлагалось на составляющие, теряя не только октановое число, но и целый ряд других свойств, становясь совершенно непригодным для использования в моторах внутреннего сгорания.

А вот горело оно по-прежнему хорошо. Поэтому первой идеей, с учетом имеющихся технологий, было создание паровых машин. К счастью, до этого не дошло, так как труда оказалось бы вложено много, а результат вышел бы плачевным.

Идея паровых двигателей разбилась о реалии Северной Африки, а именно – о дефицит воды, без которой паровая машина работать не будет. Качать же воду из скважин только для того, чтобы потом в виде пара выпустить ее в атмосферу, было для Клана непозволительным расточительством. Поэтому Кир, покопавшись в сохранившихся библиотеках, еще не умея читать по-арабски, на основе только англоязычных источников восстановил уникальную технологию девятнадцатого века – двигатель Стирлинга.

Более громоздкий и менее мощный, чем паровая машина того же размера, двигатель Стирлинга обладал целым рядом преимуществ в условиях жизни Клана. Для своей работы он требовал только разогрева в горячей зоне и охлаждения в холодной, то есть ему годилось любое топливо, способное гореть – хоть дрова, хоть газ, хоть разложившаяся без присадок солярка тридцатилетней давности. В качестве рабочего тела он использовал только воздух и не нуждался в дефицитной воде, в отличие от паровых машин.

Но главное, он был очень, очень прост в изготовлении и совершенно нетребователен к материалам. Цилиндры и поршни двигателей, ввиду низкого давления при работе, можно было отливать хоть из бронзы, которой было в избытке и которая не требовала высоких затрат при плавлении и обработке. А вытеснители вообще можно было хоть отливать из гипса, хоть формовать из глины. Просто, дешево и весьма надежно.

Единственным недостатком двигателей Стирлинга было не очень выгодное соотношение веса и размера к мощности. Другими словами, чтобы выдавать нужный для работы генераторов крутящий момент, машины следовало делать большими и тяжелыми, что исключало их использование на транспортных средствах. А вот на электростанциях они работали просто превосходно.

Впрочем, «электростанции» – слишком громкое слово для сооружений, из которых состояла энергетическая зона. По большому счету, от них требовалось только укрыть моторы от ветра и песка, а также защитить холодные зоны стирлингов от прямых лучей солнца. По сути, электростанции представляли собой легкие ангары, в которых стояли работавшие на солярке печи, сообщавшие энергию горячим зонам двигателей. Генераторы работали непрерывно, заряжая аккумуляторы.

В первое время в городе можно было найти сколько угодно промышленно изготовленных свинцово-кислотных аккумуляторов. Но уже через пять лет все они вышли из строя из-за сульфатации свинцовых пластин, что потребовало от Кира новых решений, а от Клана – новых затрат труда. Впрочем, решение оказалось простым, а затраты труда не такими уж весомыми. После изучения принципа работы и технологии изготовления свинцово-кислотных аккумуляторов, которые использовались еще в девятнадцатом веке, Кирилл пришел к выводу, что Клан самостоятельно сможет наладить их выпуск.

Глина, при обжиге превращавшаяся в керамику, оказалась превосходным материалом для изготовления корпусов, а отливать и штамповать свинцовые пластины оказалось делом и вовсе не хлопотным. Серной кислоты на складах в порту Александрии было с избытком, впрочем, как и других крайне полезных химикатов, шедших на разные нужды, от создания стеклопластика из эпоксидных смол до производства черного пороха в промышленных масштабах.

Таким образом, электричество решало массу проблем, с которыми без него справиться было бы куда сложнее. От освещения домов ночью до исправно работающих радиостанций, без которых многие задачи, успешно решаемые Кланом, были бы вообще невыполнимы.

Производственная зона располагалась в поселении между жилой и энергетической. Там изготавливалась масса необходимых вещей, от оружия и боеприпасов до одежды и обуви. Там же ремонтировалась техника старого времени, если она вообще подлежала ремонту, что, к сожалению, бывало реже, чем хотелось бы.

Сельскохозяйственная зона раскинулась вокруг колодцев и скважин, там выращивались овощи и злаки, а также паслись козы, доставленные некогда из окрестностей озера Мариут и изрядно с тех пор расплодившиеся.

В общем, Клан не бедствовал, чего нельзя было сказать о психологическом состоянии людей. Главным источником морального прессинга была, конечно, ежесекундная опасность мутации. У людей опускались руки в отсутствии перспектив. Все они были обречены. Все до единого. И эта обреченность, год за годом, способна была сломить кого угодно. Ну не приспособлен человек, подобно бабочке-однодневке, жить без планов на будущее, а даже если и строить планы, то без возможности их реализации. Дня не проходило, чтобы в Клане не мутировал хоть кто-то. Иногда мутировали несколько человек сразу.