какой-то наш родственник, но мы точно относились к нему не с большим пиететом, чем к любому другому родственнику, так что этот факт меня мало занимал.

Другое дело – мой первый день в старшей школе. Мой учитель непонятно зачем поставил меня перед всем классом и представил как правнука человека, чью книгу мы будем проходить в этом году. «Хоббит». Я понятия не имел, зачем нам проходить книгу, которую написал какой-то мой родственник. Я даже не знал, что о ней вообще кто-то, кроме нас, слышал. И совершенно не мог понять, зачем меня надо выделять из всех и унижать перед целым классом незнакомцев. Зато я начал понимать, что эта книженция нечто большее, чем я думал раньше.

Будучи подростком, я впервые услышал об обществе толкинистов. Это общество существует более полувека и возникло из литературного фандома работ Толкина. Дж. Р. Р. Толкин сам стал первым председателем общества, а после его смерти этот титул перешел его дочери, Присцилле. Каждый год это общество собирается в Оскфорде на мероприятие, которое они называют «Оксонмут». «Оксон» от Оксфорда, где Толкин учился и преподавал. «Мут» – саксонское слово, означающее что-то вроде собрания. В целом «Оксонмут» был и остается собранием фанатов для обсуждения его многочисленных произведений, поглощения тонны пива и вина и тусовок в «Птичке с Младенцем[12]», где он сам любил выпить пинту-другую. В наше время общество посвящено также фильмам, но, когда я был подростком, все было только про книги.

Мама с папой стали брать меня и Мэнди (и Майка, когда он достаточно подрос) в Оксфорд на «Мут» каждый год, и мы останавливались в скромном домике Присцы в Саммертауне. Присца (как я называю свою двоюродную бабушку Присциллу) произносила перед собравшимися гостями ироничную речь, и они покатывались от смеха. А в воскресенье она устраивала у себя дома что-то вроде дня открытых дверей для новых членов общества. В мои обязанности обычно входило обслуживать гостей за барной стойкой (то есть выставленным около гаража складным столом, на который выставляли красное и белое вино). И конечно, когда никто не видел, я сам дегустировал все, до чего мог добраться!

В более старшем возрасте мы стали принимать больше участия и в вечерних мероприятиях. Я видел фанатов, ряженных в персонажей книг, их бои на мечах и все шалости жителей Средиземья. С каждым годом до меня все лучше доходило, каких масштабов достигает фандом. Видя этих людей, съезжающихся сюда со всего света, я стал понимать, как далеко, широко и глубоко простирается любовь к произведениям Толкина. Уверен, что если и существует книга, которую продали в большем количестве экземпляров, чем «Властелин Колец», то это Библия, и то, вероятно, потому, что отели не имеют обыкновения класть книгу Толкина в каждый номер. А может, и следовало бы.

Мы даже стали сами устраивать «Летние Муты» на нашей маленькой ферме в Уэльсе, и толкинисты приезжали провести с нами длинные июльские выходные. Они ставили палатки на поле, ходили собирать грибы, жгли костры и рассказывали истории. Еще они запускали фейерверки и устраивали костюмированные бои на мечах. Будучи подростком, я веселился от души. Моим любимым персонажем был, без сомнения, Арагорн. Так что я принимал участие в сражениях на мечах, а потом воровал у толкинистов пиво и вино и напивался с друзьями… Только не поймите неправильно, я не злостный алкогольный вор, я просто авантюрист!

Постоянные члены общества должны были выбрать прозвище из книг Толкина, под которым их знали остальные, и один старикан присвоил себе Гэндальфа. Он триумфально въезжал на мотоцикле с коляской, нагруженной фейерверками, и устраивал фантастическое зрелище на полях вокруг нашей фермы. А под конец бывал такой пиротехнический взрыв, что уши закладывало, пока сам он взвивался в воздух. Когда все уходили, я старательно соскребал остатки пороха, а потом с ликованием подносил к ним спичку.

Я обожал «Муты». Я привык к фандому и чувствовал себя непринужденно и весело в этом окружении. Но если не считать этих ежегодных мероприятий, мы не особенно пересекались. В подростковом возрасте я иногда приходил в книжные магазины, где меня не знали, смотрел на ряд книг и испытывал неосознаваемое теплое чувство: гордость от понимания, что их написал мой прадед.

И вот теперь я должен нарядиться в одного из его центральных персонажей. Это просто унизительно! Нет, я, конечно, принимал участие в фанатских мероприятиях разного рода, но никогда не наряжался на них. Это для других, для актеров. Если я когда в жизни и перевоплощался, то максимум в Адама Анта или в Джокера в исполнении Хита Леджера. Я, например, люблю супергероев, но мне и в голову не придет нацепить на себя костюм Супермена, или Человека-Паука, или еще кого из них. Да ни за что! И, конечно, я не стану наряжаться Гэндальфом.

Гэндальф! Какая великая задача! Как умно со стороны Майка! Отличное начало путешествия.

Один из продюсеров (я думал, что он приехал, просто чтоб меня проводить) вручает мне большой пакет. «Это настоящий костюм Иэна Маккелена из фильма, так что поосторожней с ним», – говорит он.

Что, простите?

«А, и еще вот это! – он протягивает контейнер в форме трубки в восемь футов длиной. – Это настоящий посох Иэна Маккелена». В фильме будет смотреться великолепно!

Смотрелось бы.

Выясняется, что оператор Дрю, должно быть, объявлен в розыск на территории США. Или наоборот, они крайне не хотят его разыскать. Бог знает, что он сделал или чего не сделал, но его ESTA (электронная система авторизации поездок) каким-то таинственным образом оказывается недействительной. Ему не разрешается даже совершить простую пересадку в Лос-Анджелесе по дороге в Новую Зеландию.

«Чтоб тебя, Трамп», – последнее из его ворчания, что я слышу, проходя через контроль в зал ожидания. Он же вместе с продюсером плетется в кассу поискать, как еще можно долететь до Новой Зеландии. Уверен, с ним все будет нормально. Да и, честно говоря, это избавляет меня от необходимости почти целый день сидеть с ним в самолете и «узнавать его получше». Да все со мной в порядке! Просто я – это я. Не силен я в знакомстве с новыми людьми. И терпеть не могу это чувство, что ты обязан открыть душу. Хотя, по правде говоря, Дрю не громкий, не самонадеянный, не из тех «я-всегда-рядом» людей, от которых я шарахаюсь. Он полностью поглощен камерой и аппаратурой, и, мне кажется, мы сможем поладить. Время покажет.

А пока я должен надеть костюм сэра Иэна Маккелена и меня даже некому будет