В опере в тот вечер давали «Арлезианку». Ее никогда не увлекала эта драма Доде, но музыка великого Бизе была восхитительна! Она только теперь поняла, как ей в ее заточении не хватало всего этого: наполненного людьми зала, шелеста шелков, вида красивых женских лиц, а главное – музыки!

Наслаждаясь ею, она в то же время не забывала оглядывать партер и ложи. И вдруг ее глаза выхватили в партере одно мужское лицо. В этот миг Маргарет перестала слышать музыку, перестала замечать что-либо, кроме этого лица. Она даже дышать перестала – так ей стало страшно.

Антуан заметил ее испуг и встревоженно спросил:

– Что с тобой, дорогая? На тебе лица нет!

– Там, внизу… – прошептала она. – Нет, не там, в восьмом ряду, ближе к тому краю… Видишь того блондина во фраке, с бутоньеркой? Вон тот, что разглаживает свои замечательные усы?

– Да, и что такого… – начал было Антуан и запнулся.

Он тоже узнал этого человека…

Тринадцатого февраля 1917 года в номер отеля «Элизиум-палас», который занимала Мата Хари, постучали. Открыв дверь, она увидела шестерых мужчин весьма сурового вида. За их спинами маячили две хмурые дамы. Человек, стоявший первым, представился ей как шеф парижской полиции Приоле. Он предъявил Маргарет ордер на арест по обвинению в шпионаже.

Незваные гости вошли в номер и устроили в нем обыск. Мужчины переворачивали шкафы и тумбочки, меж тем как две дамы обыскали саму Маргарет. При ней не нашли ничего компрометирующего, но в одном из ящиков шкафа сыщики обнаружили подозрительный тюбик и флакон чернил – тех самых, которые она взяла еще во Франкфурте.

Из гостиницы ее отвезли в тюрьму в Сен-Лазаре. И на следующий день доставили на первый допрос. Там, в следственной комнате, она увидела блондина с прилизанными усами. Это был следователь Бушардон. Он заявил, что будет вести дело гражданки Зелле-Маклеод, известной как Мата Хари, и обязательно докажет суду, что она опасная шпионка.

Следователь Бушардон и был тот самый блондин, которого Маргарет увидела сидящим в партере Гранд-опера. Антуан, поскольку работал в тюрьме, тоже часто видел Бушардона, поэтому сразу оценил всю опасность их положения.

– Что будем делать? – спросил он. – Может, уйдем прямо сейчас, пока нас не заметили?

Но Маргарет уже успела справиться с первым испугом.

– Нет. Как раз сейчас уходить нельзя – это будет слишком заметно. И потом, он сидит далеко и никак не может меня узнать в гриме. Давай не паниковать. Дослушаем оперу и тогда уйдем.

Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, сделав вид, что наслаждается музыкой, а на самом деле уже не слышала и не видела того, что происходит вокруг. Ее мысли унеслись в прошлое, в те ужасные дни, что последовали за арестом.

…Маргарет сразу же, на первом допросе заявила о своей невиновности. И в дальнейшем твердо стояла на своем.

– Да, германская разведка меня вербовала, – рассказывала она. – И я согласилась с ними сотрудничать и подписала какие-то бумаги. Но сделала это только потому, что находилась в безвыходном положении! Фактически я была у них в плену! Немцы принудили меня к сотрудничеству! Но, вырвавшись из их рук, я тут же прекратила с ними всякие сношения. За весь этот год не отправила им ни одного донесения!

– Неужели, мадам? – вкрадчиво спросил ее Бушардон. А сам так и ввинчивался в нее глазами. – А как же бутылочка с чернилами, найденная в вашем шкафу? Вот эта самая бутылочка! – И он выставил на стол склянку, найденную при обыске. – Для чего предназначались эти чернила, как не для составления донесений?

– Кто вам сказал, что это чернила? – всплеснула руками Маргарет. – Это просто средство от женских недугов.

– Для приема внутрь? – уточнил Бушардон.

– Нет, для нанесения на тело. Может, вы хотите, чтобы я продемонстрировала, как его наносить?

– Ну, знаете, мадам, это выходит за всякие рамки! – возмутился следователь, и его пшеничные усы встали дыбом. – Это черт знает что такое! Ладно, я отдам эту бутылку нашим химикам, они проведут анализы. Но мы и без этой улики можем доказать, что вы лжете, что вы сотрудничали с германской разведкой. Иначе зачем вы дважды за этот год ездили в Мадрид и встречались там с германским резидентом Калле?

Это был неожиданный вопрос, и Маргарет на секунду смешалась. Она не знала, что французам известна эта сторона ее жизни. Она действительно ездила в Мадрид и встречалась с резидентом – этого требовала полученная ею инструкция. Инструкция пришла обычным путем, через улицу Риволи. Это была совсем крохотная бумажка, размером с обертку от шоколадной конфеты, сплошь покрытая цифрами. Когда Маргарет расшифровала ее, оказалось, что ей надлежит встретиться с полковником Калле для получения нового задания.

Растерянность арестованной не укрылась от Бушардона, и он усилил свой натиск, стал называть поезд, в котором она ехала, время ее встречи с резидентом… Делать было нечего, пришлось признать, что она действительно виделась с Калле.

– И после этого вы смеете утверждать, что не работали на германскую разведку? – грозно спросил Бушардон. – Хватит запираться, мадам, пришло время сказать всю правду!

И она уже готова была отступить под этим натиском и дать признательные показания, но тут ей пришла в голову спасительная мысль.

– Нет, господин следователь, я виделась с немецким резидентом не потому, что работала на немцев, а потому, что весь прошлый год работала на Францию! Я ездила в Мадрид по заданию начальника французской контрразведки майора Леду!

Теперь уже настала очередь следователю Бушардону открыть рот и хлопать глазами. Ведь Маргарет говорила чистую правду. Она действительно в начале 1916 года познакомилась с майором Леду, и он предложил ей сотрудничество.

Вышло это совершенно случайно. Однажды она решила зайти во французский Генеральный штаб, чтобы получить там разрешение на проезд в Вогезы, в зону, пограничную с Германией. Военные действия на этом участке границы не велись, и все санатории работали, как в мирное время. В одном из этих санаториев отдыхал после полученной раны близкий друг Маргарет, русский штабс-капитан Вадим Маслов. Она хотела с ним увидеться. Кроме того, рядом с санаторием, где жил Вадим, находилась база французской авиации. А немцы очень интересовались данными о французских самолетах – ведь авиация все чаще использовалась в военных действиях. Вот Маргарет и решила съездить в Вогезы.

Однако, войдя в штаб, по ошибке зашла не в ту комнату и попала в отдел контрразведки. Она потом часто думала об этом странном подарке судьбы. Это был именно подарок – потом, в тюрьме, он помог ей уворачиваться от очень уж неудобных вопросов. Но тогда, поняв, куда она попала, Маргарет очень испугалась. А майор Леду, узнав, что перед ним знаменитая Мата Хари, рассыпался в комплиментах, а затем спросил, любит ли она свою новую родину, Францию. Разумеется, Маргарет ответила, что любит, и любит горячо. «В таком случае, мадам, что мешает вам оказать посильную помощь вашей новой родине?» – спросил Леду. И без обиняков предложил ей работать на французскую разведку. А для этого выехать в Мадрид, познакомиться там с германским резидентом и выведать у него сведения о немецкой агентуре во Франции. Отказаться от предложения Маргарет побоялась. Так она стала двойным агентом.