Макс разговаривал по телефону на кухне.

— Моя мама чувствует себя прекрасно, — услышала Рэйн. — Но я сейчас не с ней из-за этой ужасной бури. А, ты видел? Сегодня еще шесть дюймов насыпало. Просто жуть, не могу дождаться, когда вернусь в Лос-Анджелес. Я хоть сейчас, была бы моя воля, променял бы эти заснеженные елки на пальмы.

Рэйн понимала, что это глупо, но его слова ее покоробили. Он в ее доме всего день, а она уже к нему привыкла. А утром, когда он возился с Эбби, будто родной отец, Рэйн совсем умилилась. Будь проклят этот мужчина и ее собственные непрошеные желания!

— Нет, я не с мамой, — продолжал Макс. — Я заехал к старой подруге и застрял тут. Но я работаю на ее компьютере… Да-да, к подруге. К девушке.

По дому разнесся глубокий смех Макса, и Рэйн даже не хотелось знать, что такого сказал человек на том конце провода, чтобы вызвать у него такую реакцию.

— Если надо, я вполне способен совмещать дело и удовольствие, — сказал он. — Она просто моя старая подруга. Да, согласен.

Рэйн решила, что сейчас самое время обнаружить свое присутствие — прежде, чем Макс скажет что-нибудь, что она не готова услышать. Она подошла ко входу в кухню и оперлась плечом о косяк двери, скрестив руки на груди. Она подождала, пока Макс повернется к ней, но он, вместо того чтобы выглядеть пойманным с поличным, как выглядело бы в такой ситуации большинство людей, только подмигнул ей и не перестал улыбаться.

Эта непоколебимая уверенность только сильнее разжигала ее желание. Да что уж там, с тех пор, как он вернулся в Ленокс, ее желание не гасло ни на минуту.

Изо всех сил стараясь не слушать его разговор, Рэйн вытащила из холодильника заранее приготовленную фруктовую смесь и отправилась обратно наверх, пытаясь выкинуть эти мысли из головы. У нее полно работы, в которую не входит наблюдать за тем, как голливудский красавчик Макс Форд разгуливает по ее дому во вчерашней одежде, с растрепанными волосами и однодневной щетиной.

Черт, почему ее так влечет к нему? Рэйн поднялась на второй этаж, гневно топая ногами, и тяжело вздохнула. Если бы ей пришлось переночевать где-то вне дома, проснувшись, она выглядела бы далеко не так хорошо, как Макс.

Она зашла в спальню еще раз взглянуть на Эбби, а потом направилась в мастерскую. Здесь у нее стоял небольшой обогреватель. Рэйн включила его на полную мощность. Если Макс хочет торчать внизу в холоде, это его дело. Им с Эбби наверху тепло и уютно.

Внизу хлопнула дверь. Рэйн улыбнулась, решив, что Макс, видимо, отправился на улицу. Похоже, первая встреча с ее любвеобильными курами не стала для него уроком.

Но он еще не познакомился с Бесс и Лулу — ее не менее приветливыми козами. Вчера они так и не вышли, но скоро поймут, что на ферме появился новый человек.

Рэйн захихикала. Неважно, насколько холодно на первом этаже: ей просто необходимо знать, что произойдет. К тому же все равно скоро пора кормить животных.

Она сбежала по ступенькам. Добродушные козочки кружили вокруг Макса, и, несмотря на высоко поднятый воротник и черную шапку, скрывающую лоб и уши, Рэйн заметила в его голубых глазах страх и неуверенность.

Она слегка приоткрыла заднюю дверь и крикнула:

— Просто погладь их и иди дальше!

Он кивнул в ответ. Когда-то Макс был на ферме ее бабушки как дома. Они катались на лошадях и хохотали так заливисто, как могут только подростки, а потом устраивали пикники в поле.

Но это было давно. Бабушки уже нет, а лошадей пришлось продать, чтобы заплатить за ремонт крыши. Остались только воспоминания — то ли горькие, то ли сладкие.

Рэйн ощутила ком в горле. Время нельзя повернуть назад, да ей и не хотелось снова пережить эту боль, но она скучала по тем дням, когда чувствовала себя любимой.

Когда Макс вернулся в дом, со слезами Рэйн справилась, но сердце ныло все так же сильно, как в тот момент, когда она увидела его на обочине обледеневшей дороги, готового помочь.

— Снег все еще сильный, — сказал Макс, протискиваясь мимо нее и вешая пальто на крючок у двери. — Смотри, мои следы уже замело.

Он замер, посмотрев ей в глаза:

— Ты в порядке?

Рэйн кивнула, с усилием улыбаясь:

— Конечно.

— Я уже давно живу среди актеров, Рэйн. Я знаю, когда меня обманывают. Ты чего-то недоговариваешь.

— Когда я увидела тебя там, у сараев, я вспомнила о прошлом, вот и все.

— Воспоминания не должны тебя расстраивать, — мягко произнес Макс.

— Да нет. Сами воспоминания прекрасны.

Проведя рукой по своим растрепанным волосам, Макс шагнул к ней:

— Мы пошли разными дорогами, Рэйн, но это не значит, что ты стала для меня никем. И несмотря на то, что я застрял здесь не по своей воле, а из-за снежной бури, не стану скрывать — я вовсе не жалею об этом.

— Не жалеешь?

Макс покачал головой и положил руки ей на плечи:

— Совсем не жалею. Может быть, судьба избрала такой способ, чтобы заставить нас поговорить друг с другом, преодолеть пропасть, которая лежит между нами все эти годы.

Рэйн посмотрела вниз, на их ноги в теплых носках, так близко стоящие друг к другу. Значит, теперь он хочет с ней поговорить? А что насчет того времени, когда он уехал? Когда пообещал, что скоро заберет ее к себе и они начнут совместную жизнь? Тогда он не особо стремился с ней разговаривать — просто оставил ее, беременную и одинокую.

Она снова посмотрела ему в глаза и заметила промелькнувшую в них боль.

— Мы не можем изменить прошлое, Макс. Ты не останешься в Леноксе дольше, чем надо. Я слышала, как ты говорил по телефону. Я знаю, что в Лос-Анджелесе тебя ждут грандиозные проекты, и это прекрасно. Поэтому откровенные разговоры о том, что произошло много лет назад, ничего не решат. Они не сделают нас ближе и не сотрут неприятные воспоминания.

— Ты права, — согласился Макс. — Но они могут снять напряжение между нами.

Его сильные руки обвили плечи Рэйн и притянули ее к крепкой груди. Чтобы посмотреть ему в глаза, Рэйн пришлось задрать голову.

— Однако есть способ избавиться от него хотя бы частично, — прошептал он в ее полуоткрытые губы, прежде чем накрыть их своими.

Пальцы Рэйн судорожно вцепились в его свитер. Она понимала, что позволить ему еще дальше проникнуть в ее жизнь было бы большой ошибкой, но не могла с собой совладать. Рядом с Максом, в его объятиях, ей казалось, будто не было этих лет. Не было ни боли, ни обид.

Он продолжал целовать ее, а его ладони переместились вниз, к подолу рубашки, в которой она спала. Когда его пальцы коснулись ее голой кожи, она резко втянула в себя воздух, но он, не обратив внимания, продолжил исследовать то, что было под тканью.

Его руки прошлись по ее ребрам. Затем он провел большими пальцами у нее под грудью. Рэйн не стала с утра надевать бюстгальтер и теперь была очень этим довольна. Не сказать чтобы ее небольшие груди очень сильно в нем нуждались, но, как последняя дурочка, она радовалась, что между ней и Максом нет хотя бы этой преграды. Она хотела чувствовать его прикосновения всем телом.