— Спасибо. спасибо. спасибо.

Вдыхаю аромат терпкого цитруса, исходящий от футболки. Он одуряющий. Марк пахнет так, что начинает сносить голову. А еще я слышу глубокие и ровные удары его сердца. И оно, наверное, у Марка невероятно огромное, если он так легко смог подарить мне самые яркие и пронзительные ощущения за все мои восемнадцать лет.

— Не за что. — чувствую, как он улыбается мне в макушку, а его ладонь мягко опускается на мою талию. — Ли-ка. — очень бережно тянет Громов.

Приподнимаю голову в ответ на свое имя и смотрю снизу вверх на Марка. На выразительные скулы, губы, с едва приподнятыми уголками и залипаю в темноте его глаз и дыхании, касающимся моего лица.

Я плыву от этого момента близости. Плыву от тёплых тянущих ощущений внизу живота, особенно когда Марк лишь сильнее прижимает меня к себе. Яркое чувство, что я такая маленькая и беззащитная рядом с ним становится невыносимо острым. И мне очень нравится быть такой с ним.

— Поехали? — расслабленно смеется Марк.

— Куда?

— А куда бы ты хотела?

Чудом успеваю придержать на языке: «если с тобой, то куда угодно», поэтому лишь пожимаю плечами и в шутку ляпаю первое, что приходит в голову.

— Не знаю. На море.

Но Марк на секунду задумчиво сводит брови к переносице, а потом озаряется улыбкой. И уже приходится вопросительно хмуриться мне. Он же не всерьёз воспринял мои слова?

— Твое желание для меня закон, — Марк ласково взъерошивает мои волосы ладонью. — Поехали, Рыжик.

Сегодня Марк решил, что выбить почву у меня из-под ног в прямом смысле этого слова недостаточно. Теперь у моих ног плескались и волны. И это тоже в прямом смысле. Всего сорок минут езды от города и машина Громова с выключенными фарами притормозила на незнакомой мне холмистой местности. Выйдя из авто, было достаточно сделать пару шагов, чтобы сообразить, что передо мной обрыв.

И сейчас я стою у его края в полном изумлении, слушая шелест воды где-то внизу. Уже опустилась ночь, и нас окружает темнота, лишь на горизонте видны слабые огоньки. Я даже не понимаю, где мы и куда приехали, но отчётливо чувствую на своих волосах влажный ветер и слышу глухой шум волн.

— Это, конечно, не море... — произносит Марк за моей спиной, — а так... залив, но можно включить фантазию.

— А если бы я сказала, что хочу на Луну? — с трепетом и ошарашенно смотрю вперёд, обхватывая себя руками.

Мои глаза, привыкшие к темноте, вылавливают очертания линии горизонта и тянущейся к ней, слабо бликующую, водную гладь. С ума сойти. Это ведь и правда выглядит словно море.

— Тогда звонил бы в НАСА, — вполне серьёзно заявляет Марк.

Чувствую затылком, что он сократил между нами расстояние до неприличного. Еще не касается меня, но исходящее от него тепло пробивает все жалкие сантиметры между нами, сковывая и подчиняя. И я предательски дрожу.

— Твое клацанье зубов слышно по всей округе. Иди ко мне, — тихо усмехается Марк, а его ладони ложатся на мой живот.

Я легко оказываюсь притянута к груди Громова. Каменной и горячей. Прильнув к моей макушке подбородком, Марк сильнее сжимает меня в своих объятиях, а я закрываю глаза и податливо растворяюсь в них. В его руках по-другому не получается.

— Tu sens la fraise. Je veux t'embrasser*, — шепчет Марк, ведя носом по моим волосам.

Его сиплый выдох тёплой тяжестью отзывается где-то внизу моего живота. Не понимаю ни единого слова, но моему телу это не мешает слишком остро реагировать на голос Марка. Он растекается внутри меня лавой. Горит и заставляет гореть самой.

— Я не знаю французского, — шепчу в ответ и вжимаюсь в его руки все сильнее.

Проведя ладонью по изгибу моей талии, Марк разворачивает меня к себе. И сердцу в груди уже тесно, когда он пальцами приподнимает моё лицо за подбородок, заставляя открыть глаза.

Взгляд Марка полыхает из-под полуопущенных, непростительно длинных ресниц. Он облизывает свои губы и мучительно гипнотизирует мои, проводя по их контуру большим пальцем.

Не надо знать, надо чувствовать.

Я делаю лишь один вдох, а выдох превращается уже в тихий стон, потому что Марк накрывает мои губы поцелуем. Влажным. Горячим. Глубоким. И я не хочу ему сопротивляться. Не могу. Я обвиваю его за шею, тянусь на носочках и позволяю ворваться настойчивому языку в мой рот. И позволяю впечататься вкусу и запаху Марка в каждый миллиметр моего сознания.

Я сдаюсь без боя волнам дрожи и непонятному, крышесносному чувству, пульсирующему внутри меня.

Да и сопротивлялась ли я Громову вообще?

Л Л Л

В общагу Марк привозит меня за пару минут до ее закрытия. И честно пытаемся добраться до ее дверей как можно быстрее, но целоваться и бежать одновременно...

— Марк, все. Пусти, — смеюсь, уворачиваясь от тысячного поцелуя.

— Не могу. Еще хочу. еще и еще. — он прижимает меня к себе, делая жадный шумный вдох у моего виска.

— Меня сейчас не пустят.

— Значит, будешь ночевать со мной, — хрипло выдыхает Марк мне в ухо.

— Громов! — фыркаю с шутливым недовольством и с мольбой смотрю в чёрный омут его глаз. — Отпускай меня.

Хотя не хочу этого сама. Мне бы еще совсем немного его рядом.

Поджав губы и с кислым выражением лица, Марк выпускает меня из объятий. Как истинный джентльмен открывает и придерживает мне дверь.

— До завтра, — тоскливо бурчит он.

Не удержавшись, снова встаю на носочки, дарю быстрый поцелуй его губам и заставляю себя проскользнуть в открытую дверь. Прикладываю пропуск к турникетам, кивком здороваюсь с консьержкой и, на плохо слушающихся ногах, преодолеваю парочку ступеней к лифту.

— Лика! — громкий бас врывается в тишину холла общаги.

Не могу удержаться от улыбки и бешеного пульса, когда оборачиваюсь. Темноволосая голова Марка выглядывает из-за приоткрытой двери. А уже через секунду он появляется там весь.

И я как завороженная смотрю на то, как двухметровый Громов вихрем влетает в общагу и, опершись одной рукой о турникет, легко перепрыгивает его.

Еще парочка шагов, и Марк рывком за талию притягивает к себе. А потом с горящими глазами снова впивается в мои губы поцелуем.

Яростнее и жестче, чем это было всего несколько минут назад. Вдавливает в свое крепкое тело, которое ясно демонстрирует, куда хлынуло все напряжение в нем. У меня подкашиваются ноги... Для меня это перебор. Слишком. Но пока его нетерпеливые губы мучают мои, низ живота ноет так, что я не понимаю, как вообще можно унять это чувство?

— Да что ж вы творите! Я милицию вызову сейчас, — слышится скрипучий голос бабы Нюры из ее каморки.

Дрожащими руками отталкиваю Марка и умоляюще качаю головой: