– Возьми, сколько надо, и ничего там больше не замай. Потом принеси ключи и положи на то же самое место.

Я снова кивнул. Что такое «не замай», я переспрашивать не стал. Взял ключи и пошёл в сарай. Связка была тяжёлой, на ней было не менее двух десятков разных ключей. Все разные, и ни на одном из них нет никаких указаний, от какого они замка. Хех, придётся подбирать. Я подошёл к сараю и внимательно изучил замок на двери. Это был большой амбарный замок, каких я нигде больше не видел. В него надо было вставлять ключ с круглой трубкой. Таких ключей на связке было не менее половины, так что я тяжело вздохнул. К счастью, подошёл уже второй ключ, и замок открылся на удивление легко. Я оставил связку в замке, чтобы не подбирать заново, и вошёл внутрь. В углу стояла большая бобина капроновой верёвки. Я отмотал два десятка метров на всякий случай, пользуясь в качестве средства измерения длины своим шагом. Для того чтобы отрезать верёвку, пришлось воспользоваться топором, который нашёлся здесь же. Эх, ну почему я не могу собраться и подготовить всё сразу? Ведь как просто взять с собой нож…

Я положил топор на место, где он и лежал, смотал отрезанную верёвку в клубок и закрыл сарай. Потом я отнёс ключи назад в дом и положил на лавку. Дед Трофим лежал, как и раньше. Я не стал его беспокоить, поэтому пошёл на улицу и принялся размышлять, с какого дома начать и как измерить половину расстояния между углами.

Решил начать с той стороны, где вся земля заросла травой. Мне показалось резонным, что скрыть древний клад надо там, где копать будет тяжелее. Ситуация осложнялась тем, что добраться до угла соседского дома было сложно – там стоял забор чужого палисадника, а мне очень надо было туда пробраться. Но на что не пойдёшь ради нужного дела. Я перелез через забор и добрался до угла дома. Угол представлял собой квадратную выемку, которая образовывалась выступами брёвен, составлявших сруб дома. Всё это дело было обито досками и покрашено.

Я начал искать, куда бы привязать верёвку. К счастью, там прямо в стене нашёлся гвоздик, и я привязал верёвку к нему. Затем я вылез назад и потянул верёвку к нашему дому. Здесь передо мной встала дилемма, ведь тут был не только дом, но и терраса. От которого угла отмерять? В зашифрованном послании чётко было сказано, что от угла дома, но мало ли как надо это понимать. Я решил на всякий случай отмерить и от того угла, и от другого. Впрочем, расстояния отличались примерно на 20 сантиметров, так что эту разницу можно было охватить шириной выкапываемой ямы. Но проблема была в угловом расстоянии, поскольку углы террасы и дома находились примерно на одинаковом расстоянии от перпендикуляра, который шёл от угла соседского дома к стене нашего. А это обозначало, что придётся всё-таки копать две ямы. Либо одну достаточно длинную. Впрочем, две было бы выкопать проще.

Я отметил двумя узелками расстояния до углов и снова полез через забор. Достав верёвку, я сложил её пополам и получил половину расстояния. Но тут я понял, что совершил ошибку. Как определить теперь направление на угол соседского дома? Всё это становилось одновременно увлекательно и занудно. Теперь мне приходилось решать геометрическую задачу по нахождению нескольких точек, при этом лазить через забор снова мне не очень-то и хотелось.

– Привет!

Я вздрогнул от неожиданности. Повернувшись, я увидел мальчика, который смотрел на меня и улыбался. Он продолжил:

– Меня зовут Марк, и я живу на том конце деревни. А тебя как зовут?

Вот ещё напасть на мою голову. Откуда он взялся? Впрочем, возможно, что это лучше, чем сиднем сидеть у себя в штабе и ломать голову над всякими задачками, которые папа оставил десятки лет назад. Поэтому я встал, отставил свои инструменты и внимательно посмотрел на гостя.

Это был улыбающийся паренёк примерно моего возраста и повыше меня. Его лицо излучало доверие и открытость. Он протянул мне руку. Я автоматически протянул свою руку ему в ответ. Поняв, что мы уже здороваемся, я ответил:

– А я Кирилл. Живу вот прямо в этом доме. Впрочем, не совсем здесь, но это сейчас неважно.

– Ты давно здесь?

– С самого начала лета.

– А я сегодня приехал. Меня папа привёз. Тут ещё кто-нибудь есть?

– Нет, я не видел. Ты вообще первая живая душа, кого я здесь встречаю. За исключением моего прадеда, с которым я живу.

– Здорово. А в этой деревне, что ли, никого нет?

– Я пока не видел. Нет, ну люди какие-то есть. Дед с ними общается, но это всё старики. Ребят я тут не встречал.

Он покачал головой, а потом принялся рассматривать мои приспособления. Верёвка валялась прямо под ногами, а лопата стояла прислонённой к стене террасы. Он прошёлся туда-сюда, а потом повернулся ко мне с сияющими глазами:

– Ты клад, что ли, выкапываешь?

Ё-моё! Ну вот что это такое? Впрочем, что ещё может прийти в голову десятилетнему человеку при виде другого такого же подростка, стоящего с лопатой? Поэтому я кивнул. Он аж весь засветился и сказал:

– Ой, как интересно. Можно я с тобой?

Я нахмурился и сказал:

– Знаешь, а ведь мы вообще ещё незнакомы. А тут как получается, мы сейчас выкопаем клад, и нам придётся разделить его пополам. А ведь нашёл-то я его один, выкопать только осталось.

Он рассмеялся и ответил:

– Да ты правда, что ли, выкапываешь клад? Я же в шутку спросил.

– А я вот не шучу. Правда, выкапываю клад. Но я не знаю, что там. Скорее всего, просто письмо из прошлого, которое мой папа закопал почти тридцать лет назад, когда был таким же, как я.

– Да оно, письмо-то это, за столько времени уж испортилось!

– Ты не знаешь моего отца. Он всё делает так, чтобы был порядок. Если уж закопал, то значит, можно выкопать. Наверное, не просто так лист бумаги в землю кинул.

Он задумался, а потом снова спросил:

– А ты откуда об этом узнал? Он тебе сам рассказал.

В общем, мне пришлось кратко рассказать моему новому товарищу про то, чем я занимался последние недели. Он слушал, открыв рот, а потом попросил меня показать ему зашифрованное послание. Я пошёл к себе в штаб, чтобы достать старый дневник. Заодно написал папе очередную телеграмму:

Ответ пришёл замысловатым:

Да уж. Папа иногда совсем несносен. И его иной раз очень сложно понять. Ну ладно, буду воспринимать это как прямое указание к действию. Раз моего нового знакомого зовут не Карлом, то папа разрешил с ним общаться. Хорошо.

Я возвратился к оставленным инструментам и Марку, и тут у меня волосы на голове зашевелились. Этот бодрый паренёк за время моего отсутствия выкопал яму прямо посередине лужайки. Я кинулся к нему и закричал: