к сожалению, истощился, решил вернуть свое состояние через новый клуб "Монте-Карло" в Нью-Йорке. Новый клуб Фефе был самым лучшим сочетанием снобизма и наглости, которое когда-либо видели жители Нью-Йорка. Даже в черном галстуке человек чувствовал себя не в своей тарелке; белый галстук и фраки были в моде. Разумеется, ночной клуб пользовался большим успехом.

В "Монте-Карло" съезжалось множество знатных светских людей плюс толпа прихлебателей, но многие из этих модников, как я узнал позже, покупали наобум. Для постороннего человека это место казалось золотой жилой. У внутреннего входа всегда толпились посетители, ожидавшие, когда их усадят. Кассовые аппараты уютно позвякивали, и, поскольку мне было трудно пройти через внутренний вход, я был впечатлен. Это должен был быть самый успешный и прибыльный ночной клуб в Америке.

Убаюканные очевидной надежностью дохода от аренды столь успешного ночного клуба, мы купили здание, в котором он располагался. И, как один из арендодателей, я теперь мог надеяться на приличный стол. Однако мы владели зданием всего несколько недель, когда Джин и Фефе пришли выразить мне свое почтение.

"Мальчики, что мы можем для вас сделать?" спросил я.

"Мы разорены", - объявили они.

"Ты кто?"

"Мы разорены. Мы должны деньги подрядчикам, торговым кредиторам, у нас... просто закончились оборотные средства". Но, по их словам, ночной клуб находился в процессе поворота. Пятьдесят тысяч долларов - это все, что им нужно, чтобы выбраться из затруднительного положения.

Естественно, я был потрясен: наши двухкорпусные, непотопляемые инвестиции стали походить на миниатюрный "Титаник", тонущий в ледяных кубиках. Ночной клуб был настолько популярен, что в него невозможно было попасть, а его владельцы не могли оплатить аренду. Компания Webb & Knapp не хотела заниматься бизнесом ночных клубов, поэтому согласилась вернуть ребят на плаву с помощью 50 000 долларов. В конце концов, у дверей было столько клиентов. Прошло несколько месяцев, и Джин и Фефе снова оказались в моем офисе. Им требовалось еще 50 000 долларов. И снова мы неохотно выдали деньги. Должно быть, это показалось им началом прекрасной дружбы, потому что через полгода я поднял голову, а там снова были они. К этому времени я уже получал лучшее обслуживание в этом самом захудалом месте, но мне предстояло доказать, что в этом мире нет благодарности.

Когда наши арендаторы вошли, я сказал: "Прежде чем вы заговорите, ребята, я хочу задать вам вопрос. Вы здесь еще на пятьдесят тысяч?"

"Как вы догадались?"

"Ну, я только что обратился к божественному руководству и получил сообщение. Но у меня есть новости. По тем ценам, которые вы нам назначаете, мы больше не можем позволить себе есть там. Это значит, что вы уходите, а "Вебб и Кнапп" переходит в бизнес ночных клубов".

Ситуация была мрачной, но мы сразу же изменили политику клуба, отказались от белых галстуков, отсекли светских нахлебников и поощрили средний класс, который платит наличными. Я назначил менеджером знакомого мне руньонского персонажа по имени Дик Фланаган. Позже я нанял Сэма Салвина, известного ресторатора, чтобы он занимался едой и напитками. Уже через шесть месяцев клуб начал приносить прибыль. На пике своего развития он делал больше, чем все номера и рестораны отеля St. Regis, вместе взятые, и принес полмиллиона долларов, прежде чем мы продали его в 1948 году.

Частичное владение ночным клубом оказалось отличным развлечением. У меня был собственный угловой столик с телефоном, а также заботливое внимание официантов и шеф-повара. В течение пяти лет я обедал в клубе несколько вечеров в неделю, развлекая друзей, деловых знакомых и случайных прохожих. Я вел там столько же дел, сколько и в своем офисе на Мэдисон-авеню. Было определенное утешение в том, что хотя бы часть потраченных денег возвращалась в "Вебб и Кнапп", но наибольший колорит всему этому периоду придавало то, что моя вторая жена, Мэрион, была моей постоянной спутницей и хозяйкой на этих приемах.

Моя первая встреча с Марион могла бы сойти за начальную сцену романтического фильма о Большом городе. Однажды весенним вечером я шел по Верхнему Ист-Сайду и уже остановился на светофоре, когда услышал позади себя шум. Обернувшись, я увидел симпатичную женщину с пуделем на поводке. Ее собаку терзал очень злой бульдог, который не был на поводке. Я схватил бульдога и отбросил его в сторону, в этот момент подбежала хозяйка и забрала животное на буксир. Такое нападение было необычным, поскольку пудель был самкой, а бульдог - самцом, поэтому я записал номерной знак бульдога и номера бешенства. У пуделя было рассечено левое ухо, и мы отвели его в ближайшую аптеку, чтобы нанести меркурохром и наклеить пластырь. Во время всего этого я заметил, что хозяйка пуделя была очень привлекательной и, хотя явно расстроенной, очень любезной. Пока она благодарила меня во второй или третий раз, я представился и предположил, что нам самим не помешала бы первая помощь. Не хочет ли она выпить со мной коктейль?

Как позже сказала Марион: "После всего, что он сделал, казалось немного глупым говорить: "Как ты смеешь!". "

Она показалась мне очень умной и совершенно очаровательной. Более авантюрная, чем ее сестры и друзья из Уэйкросса, штат Джорджия, она приехала в Нью-Йорк несколько лет назад. К моменту нашего знакомства она была преданной жительницей Нью-Йорка. Мы поженились в Палм-Бич, штат Флорида, в декабре 1940 года. После медового месяца мы поехали в Джорджию, чтобы навестить семью Марион, а затем отправились домой. На обратном пути, проезжая ночью по Пенсильвании по адресу , мы попали в скоростную ловушку в маленьком городке. Местный мировой судья с радостью забрал последние двадцать пять долларов, которые были у меня в карманах, и через несколько часов, когда бензоколонка была почти пуста, мы подъехали к мосту Джорджа Вашингтона. Плата за проезд съела последнее серебро, и мы въехали в город на мели, очень счастливые, и нам некуда было идти, кроме как вверх.

Позже в том же году Фрэнк Рассел из Brown, Wheelock, Harris, Stevens, Inc., старых и авторитетных нью-йоркских брокеров по недвижимости, пришел ко мне в офис, чтобы узнать, не заинтересованы ли Webb & Knapp в покупке фешенебельного здания на Восточной Шестьдесят второй улице, 1.

Я сказал ему, что мы в основном брокеры и управляющие недвижимостью, а не дилеры, и что у нас нет достаточного капитала для такого рода сделок.

Но, видимо, до нас дошли слухи, что у нас есть небольшой венчурный капитал, потому что Рассел продолжал поставлять новую информацию. "Старина Джордж Блюменталь, инвестиционный банкир, женившийся на вдове