– Кто-то из них нашёл способ противостоять чарам! – не сдавался Эллан.

– В первую же ночь изъяли все опасные предметы, а без них люди не способны противостоять нам.

– Кто-то из них врёт. Скрыл имя и своё прошлое. Потому чары рассыпаются…

– По-твоему, кто-то из этих нежных цветов сумел бы, не дрогнув, вынести настоящую картину мира? – Пауза, собеседник лишь зло пыхтел в ответ. – Не нужно наводить смуту на пустом месте. Ты злишься, что не сумел добыть сердце. Что ж, придётся и дальше прислуживать.

Эллан что-то ответил, но разобрать не представлялось возможным. Где-то рядом сорвалась с места огромная птица.

«Хватит на сегодня приключений, – мысленно произнесла Мора. – Нужно возвращаться в комнату».

Но у тумана были иные планы. Едва она успела сдвинуться с места, как осознала, что вновь перенеслась не туда, куда хотелось бы.

Каменные стены увиты виноградной лозой. Эта сторона дворца большую часть дня скрыта в тени, и цветов тут мало. Приподнявшись, девушка осмотрелась. Сад утопал в густом, словно молоко, тумане, всё, что находилось дальше пяти шагов, терялось во мгле.

Шагнув к стене, как к единственной точке опоры, Мора услышала знакомый звук. Удар металла о металл. Туман отхлынул, открыв стену и тех, кто стоял рядом с ней. Замерев, Мора во все глаза уставилась на беловолосую хозяйку дома.

Измождённая, со следами кровоподтёков и синяков на всем теле. Испуганно глядя в ответ, она отшатнулась, но туман сгустился за её спиной, словно пытаясь удержать на месте.

Луна высеребрила цепи, тянущиеся от шеи, запястий и щиколоток беловолосой. Воспоминания о прошлой ночной прогулке обросли новыми подробностями. Ведь они уже встречались! Перед внутренним взором возник коридор и образ измученной пленницы.

«Как я могла забыть?!» – удивлялась сама себе Мора, чувствуя, как холодеет в груди от догадки, что, возможно, это не единственное, что она позабыла.

Опасливо оглядываясь, беловолосая приблизилась к стене. Лозы винограда оказались сухими и ломкими. Расчистив небольшой кусочек, она указала на затёртое имя. Мора непонимающе покачала головой. Та вновь настойчиво ткнула пальцами в стену и на губы, прося озвучить.

– Даже не будь надпись стёрта, я не смогла бы это прочесть, – тихо ответила девушка. – Я не понимаю вашей письменности.

Плечи беловолосой бессильно поникли. Опустившись на траву, она продолжила наглаживать стену, где когда-то было выбито её имя. По белоснежным щекам катились безмолвные слёзы. Мора попыталась что-то сказать, найти слова утешения, но та даже не повернулась.

Опустившись на жухлую траву, она погладила беловолосую по спине и ужаснулась её худобе. Под засаленной сорочкой проступали позвонки и ребра. Она могла бы стать неплохим наглядным пособием в медицинском университете, хотя после войны таких пособий на той стороне хоть отбавляй.

Развязав плед, накинула его на плечи женщины. Замерев испуганной птахой, та во все глаза уставилась на девушку. Мора старалась не обращать внимания на эти совершенно нечеловеческие льдистые глаза. В своё время пришлось научиться мастерить одежду или её подобие из подручных материалов, потому она без особого труда натянула ткань на костлявое тело женщины, подвязав концы.

Чужие шаги беловолосая услышала первой. Резко выпрямившись, прислушалась, обеспокоенно шаря глазами по саду, и, схватив руку Моры, бросилась в сторону, где их заботливо укрыл туман. Судя по голосам, это были придворные, но слова тонули в серой хмари тумана, не позволяя разобрать, о чём речь.

Беловолосая продолжала тащить её куда-то столь стремительно, что Мора несколько раз едва не упала, когда кривые корни деревьев вырывались из почвы прямо под ногами.

«Что-то не припомню, чтобы на ровных лужайках сада где-то торчали старые корни», – подумала Мора и налетела на куст. Тот вынырнул из тумана и встретил девушку со всем радушием колючих веток. Увлекаемая беловолосой, Мора не успела увернуться. Беловолосая в ужасе стянула её с куста, закрыла собой и попятилась назад.

Не сразу поняв, что вызвало такую реакцию, девушка рассматривала расцарапанную кожу и порвавшуюся рубашку, когда осознала, что они находятся на границе между садом и лесом.

Граница эта оказалась настолько зыбкой, что, не окажись тут чудовища, Мора и не заметила бы разницы. Увидеть она успела лишь передние конечности, похожие не то на иссушенную и выбеленную ветром ветку, не то на кости огромного скелета. Жуткая рука скребла незримую границу, как кот скребёт закрытую дверь. Тело существа терялось в темноте. Похоже, туман боялся его даже сильнее, чем Агния, потому клубился только на стороне сада.

Раскрыв рот в беззвучном крике, беловолосая бросилась в туман, увлекая за собой девушку. Прежде чем туман скрыл лес, жуткая рука замерла, а тьма пришла в движение. Посыпалась сухая хвоя и листья.

Не то туман им помог так быстро преодолеть расстояние, не то сад сжался, но до замка они добежали за считанные секунды. Вероятно, решив, что приключений на сегодня достаточно, беловолосая проводила девушку до лестницы и настойчиво указала в сторону спален.

Цепи серебрились в свете луны. Темнота скрыла следы побоев, а плед частично спрятал худобу. Сейчас беловолосая больше походила на бродяжку, какой была когда-то сама Мора. Поддавшись порыву, она шагнула вперёд и крепко обняла женщину. Та замерла испуганной птичкой и медленно, недоверчиво обняла в ответ. Тело её было ледяным и твёрдым, словно камень.

– Плохое не может длиться вечно, – прошептала Мора.

Спустившись к завтраку, первой, кого увидела Мора, была хозяйка дома. На бледных щеках появился едва заметный румянец. Глаза стали ярче. Волосы блестели, словно снег морозным утром. Возможно, воображение Моры выдавало желаемое за действительное, но, едва завидев женщину, она искренне той улыбнулась и получила не менее искреннюю улыбку в ответ.

В пышно расшитом халате и в тюрбане, украшенным пушистым пером, беловолосая поприветствовала невест. Завтракали прямо на полу, ставя чашки на ковёр. Рядом вновь возник Эллан. Не обращая внимания на других невест, он устроился неприлично близко к Море, так что ей приходилось всё время отодвигаться, когда он наклонялся что-то сказать.

– Вы сегодня обворожительны, – начал он, наклоняясь так низко, что едва не клюнул носом её тарелку.

– Благодарю, – сухо отозвалась она, поворачиваясь к нему боком, и тут же почувствовала, как чужие пальцы коснулись обнажённого плеча.

Жест возмутительный и крайне неприличный. Едва не облившись чаем, она дёрнулась и в немом негодовании уставилась на мужчину.

– Как вы смеете?! – только и сумела воскликнуть она.

В зале повисла неожиданная тишина, все уставились в их сторону. Первыми нашлись придворные, что поспешили долить в бокалы дам вина и отвлечь беседой.