Тут было покойно, как-то все мысли и заботы улетучились. Стало так хорошо, тихо журчала вода в ручье, как будто пела колыбельную. Посреди прудика был зеленый островок, а на нем Оля разглядела среди цветов ужика. Похож был на того самого, что она видела на даче, как две капли воды. Впрочем, все ужики похожи друг на друга. Или нет?

— Ах, предатель, — зевнула она, глядя на маленькую безобидную змейку. — Так это ты мне подсунул колечко?

И незаметно для себя уснула.

***

Показать? Э, нет. У-Лэншшш усмехнулся:

— Попробуй сам ее найти. А я прослежу за своей подопечной, больно она у меня прыткая.

Он не собирался облегчать кое-кому задачу. Пусть ищет.

А сам действительно пошел проверить, как дела у Ольги. Чувствовал беспокойство.

И как оказалось, не зря.

Шум в защитном коридоре. Тихий разгневанный женский голос. Что-то невнятное бормотала в ответ стража. Шаги.

У-Лэншшш затаился, сделав свое присутствие неощутимым и невидимым. Очень скоро он столкнулся с нарушительницей, вернее, она с ним.

— Далеко собраласссь? — проговорил У-Лэншшш, перехватывая женщину повыше локтя.

Та дернулась от неожиданности, но он уже щелкнул пальцами свободной руки, создавая сгусток света, и оглядел свою добычу. Перед ним была не простая нагиня. Из высших, украшение гарема. Пока он ее разглядывал, черноволосая красавица со светло-оливковой кожей нетерпеливо топнула ножкой и произнесла нараспев:

— Хотела посссмотреть… Кому это тут потребовалссся мужской костюм и белье?

Красавица хотела казаться спокойной, но шипение. Высших нагов всегда выдает шипение, слишком сильна в них змеиная природа.

— Да шшшто ты? — У-Лэншшш усмехнулся.

Он уже все понял, просто продолжал веселиться. Крохотный пузырек с тонко действующим растительным ядом, который она сжимала в руке. Даже через закрытую пробку черный наг мог уловить его запах. Девушка к утру умрет от остановки сердца, и никто ничего не докажет. Умно.

— И кому же?

— Твоей босоногой невесте, — с улыбочкой выплюнула нагиня и поморщилась, сознаваясь в мелочи, чтобы скрыть главное. — Мне любопытно было на нее посмотреть.

— Да? Тогда зачем тебе это, Захрие? — И ловко выхватил из ее сжатых пальцев пузырек с ядом. — Дай-ка сюда, посссмотрю, шшшто это? Ай-ай-ай…

Яростное шипение, попытка вырваться, однако он держал крепко.

— Отпусссти! Ты не смеешшшшь!

— Думаешь, если занимаешь постоянное место в его гареме, это дает тебе какие-то права здесь? — насмешливо спросил черный Ул Тумен-ге.

— Он мой! — рявкнула нагиня, мгновенно трансформируясь, и пытаясь наброситься на него.

У-Лэншшш даже не стал менять форму. Он продолжал стоять на двух ногах, удерживая человеческой рукой за горло оскалившуюся нагиню, пытавшуюся достать его когтями и хвостом.

— Яд сссвой прибереги для кого-нибудь другого.

Сдавил посильнее, она захрипела и стала отдирать от себя ее руку. Но черный наг отпускать ее не спешил.

— Он никогда не был твоим, — проговорил спокойно.

И только потом отбросил ее в сторону.

— Иди, и считай, что я тебя здесссь не видел.

Шорох змеиного хвоста за спиной дал знать, что красотка убралась.

Убедился, и пошел проверить, что его неугомонная подопечная делает, раз уже и тут умудрилась всем мозги достать. Босоногая. Черный наг усмехнулся ему понравилось прозвище.

***

Нашлась девушка у пруда, спала, пристроив на камнях голову. У-Лэншшш внимательно огляделся вокруг, заметил, как из темноты беседки блеснул чей-то взгляд. Похоже, он вовремя.

Поднял спящую на руки и унес в шатер.

Не зря беспокоился, надо будет усилить охрану.

Убедившись, что его подопечная спит и ей ничего не угрожает, черный Ул Тумен-ге покинул шатер. Но прежде наложил на периметр дополнительный защитный барьер. Именной. Теперь к ней могли проникнуть только те, кому он лично даст разрешение.

А после разметал всю стражу, выставленную охранять невест. Ведь кто-то же из них пропустил на запретную территорию Захрие. Выяснять на месте не стал, просто заменил весь состав, а этих велел задержать — и на допрос.

Прислужниц, выболтавших, о чем просила Ольга, застращал да икоты. Но девчонки только плакали и тряслись. Действительно, им ведь нужно было достать мужскую одежду маленького размера, и с этим они попытались обратиться к стражникам. Именно тогда их и услышала Захрие.

В конце концов, дрожащие девчонки принесли клятву верности на крови, а после этого он распорядился отпустить обеих. У-Лэншшш не собирался их наказывать. Но верность, к сожалению, либо покупается, либо выбивается страхом. И только в исключительных случаях она дается по дружбе или любви. За свою долгую жизнь черный наг всего несколько раз видел подобное.

Высшую нагиню У-Лэншшш тоже лично наказывать сам не стал. Зачем? Не его это было дело. Он даже шума поднимать не стал. Просто сообщил по закрытому каналу ее отцу и братьям. Он был лоялен, разъяснил положение, а потом всего лишь выставил им счет. Но такой огромный, что бойкая красавица теперь еще долго будет тише воды, ниже травы.

Однако этим У-Лэншшш не ограничился.

Захрие, сама того не ведая, подсказала ему слишком многое. Она ведь не просто так здесь оказалась. Кто-то же предупредил, рассказал важные подробности, воспользовался женской ревностью и импульсивностью.

За всем этим кто-то стоит в тени, голову этой «змеи» надо найти и отрубить. Но действовать аккуратно, не спугнуть и не спровоцировать раньше времени. А пока что У-Лэншшш вызвал сюда свою личную сотню отборных воинов, к утру они должны были прибыть. И начал расследование всех случаев, даже естественных на первый взгляд, когда в дороге умирали или пропадали невесты.

***

Все это заняло у черного нага какое-то время.

Вернувшись к себе в шатер, он накинул полог безмолвия и повторил вызов. Зачем? Дело было важное, и его надо было безотлагательно обсудить. Однако куда большим фактором тут было любопытство.

Ответили сразу. Развернулась голограмма, и…

Ему даже не надо спрашивать. Так по-особенному блестели яркие синие глаза, что он понял — видел. Однако У-Лэншшш все-таки притворился сапогом, лицо его приняло хитровато — задумчиво — простецкое выражение.

— Нашел? — спросил он, как бы между прочим.

Знал, что не скажет, но, как это говорят у людей — проверка на вшивость.

Мужчина взглянул на него искоса и развернулся боком. У-Лэнш хмыкнул, а тот вдруг сделался серьезным и спросил: