На четвереньках мы одолели два глубокихущелья, а затем при свете луны перевалили через длинный и невероятно крутойотрог, на который взбирались, цепляясь за камни, подтягиваясь, цепляясь и сноваподтягиваясь, черепашьим шагом, смертельно усталые, с трудом неся тяжелыеружья. Наверху мы вздохнули с облегчением. Перед нами расстилалась долина,озаренная лунным светом; потом мы снова шли вниз, вверх и напрямик черезневысокие холмы; мы изнемогали от усталости, но впереди уже показались огни, атам наконец и лагерь.

И вот я уже сижу у костра, зябко поеживаясь отвечернего холодка, и попиваю виски с содовой в ожидании, пока брезентовая ваннанаполнится на одну четверть горячей водой.

– Купати, бвана.

– Черт побери, никогда не смогу большеохотиться на горных баранов, – говорю я.

– А я и раньше не могла, –отзывается жена. – Это вы все меня заставляли.

– Ну, ну, ты лазаешь по горам почищелюбого из нас!

– Как вы думаете, Старик, сможем мы опятькогда-нибудь охотиться на них?

– Не знаю, – отозвалсяСтарик. – Все зависит от обстоятельств.

– Противнее всего езда на этих ужасныхмашинах.

– Если б мы каждый вечер совершали такойпереход, мы незаметно для себя прошли бы весь путь за какие-нибудь трое суток.

– Конечно. Но я не перестану боятьсязмей, даже если целый год буду каждый вечер совершать такие прогулки.

– Это пройдет со временем.

– Ну, нет. Я боюсь их панически. Помните,что со мной было, когда вы стояли за деревом, а я, не видя вас, наткнулся навашу руку?

– Еще бы, – ответил Старик. –Вы отскочили на добрых два шага. Вы действительно так боитесь змей или толькопритворяетесь?

– Ужасно боюсь. С детства.

– Что это с вами сегодня? – спросиламоя жена. – Почему вы не рассуждаете о войне?

– Мы слишком устали. А вы были на войне,Старик?

– Какой из меня вояка, – ответилон. – Куда же запропастился этот парень с нашим виски? – И, дурачась,он позвал тоненьким фальцетом: – Кэйти! Эй, Кэйти-и!

– Купати, – тихо, но настойчивоповторил Моло.

– Я устал.

– Мемсаиб, купати, – произнес Моло снадеждой.

– Сейчас иду, – сказала Мама. –А вы допивайте быстрее виски. Я проголодалась.

– Купати, – сурово сказал КэйтиСтарику.

– Сам купати, – буркнул Старик. –Не приставай! Кэйти отвернулся, и в свете костра на его лице мелькнула улыбка.

– Ну, ладно, ладно, – сказалСтарик. – Хотите выпить? – обратился он ко мне.

– Выпьем по стаканчику, – отозвалсяя, – а потом будем «купати».

– Купати, бвана М`Кумба, – сказалМоло. Мама подошла к огню в своем голубом халатике и высоких сапогах,защищающих от москитов.

– Что же вы? – сказала она. –Ступайте скорее. После купанья выпьете еще. Здесь отличная, теплая илистаявода.

– Вот пристали с этим купаньем, –пожаловался Старик.

– Помнишь, когда мы охотились на горныхбаранов, у тебя слетела шляпа и чуть не упала прямо на одного из них? –спросил я у Мамы, так как под действием виски вспомнил Вайоминг.

– Ступай-ка лучше в ванну, –ответила она. – А я пока выпью стаканчик.

На другое утро мы встали чуть свет,позавтракали и вышли на охоту. Обшарили опушку и глубокие долины, где Друпиперед восходом солнца видел буйволов, но их уже и след простыл. После долгихпоисков мы вернулись в лагерь и решили послать грузовики за носильщиками, азатем пешком двинуться туда, где в русле реки, бравшей начало на горном склоне,рассчитывали найти воду, – это было чуть подальше того места, гдепроизошла накануне наша встреча с носорогами. Неподалеку от горы мы хотелиразбить лагерь и оттуда обследовать новые места на краю леса.

Грузовики должны были привезти Карла, которыйохотился на куду отдельно от нас. Его там, кажется, одолела хандра, илиотчаяние, или то и другое вместе, и надо было его выручать; на следующий деньему предстояло отправиться в Рифт-Велли, чтобы добыть мяса и поохотиться насернобыка. А если бы мы выследили хорошего носорога, то сразу дали бы емузнать. В пути решено было стрелять только при встрече с носорогами, чтобы нераспугать их заранее. А между тем наши мясные запасы подходили к концу.Носороги, видимо, очень пугливы, а я еще в Вайоминге убедился, что все пугливыезвери покидают удобные для охоты места – небольшую долину или гряду холмов –после первых же выстрелов. Старик посоветовался с Друпи, мы разработали пландействий и отправили Дэна на грузовиках вербовать носильщиков.

К вечеру грузовики привезли Карла, все егоснаряжение и сорок мбулусов, красивых туземцев, во главе со спесивым вождем –единственным обладателем пары коротких штанов. Карл осунулся, побледнел, в глазахпоявилось усталое выражение, почти отчаяние. Он провел на охоте восемь дней,упорно выслеживая антилоп в холмах, лишенный возможности перекинуться скем-либо хоть словом по-английски, и за все время видел только двух самок кудуда спугнул одного самца, не успев подойти к нему на выстрел. Проводникиуверяли, что видели и второго самца, но Карл решил, что это конгони, иливообразил, будто они сказали ему, что это конгони, и не выстрелил. Он был оченьраздражен, сердился на своих помощников, – словом, охота была неудачна.

– Я не видел у него рогов. Не верю, чтоэто был самец, – твердил Карл. Охота на куду была теперь его больнымместом, и мы поспешили переменить тему.

– Там, в долине, он убьет сернобыка иуспокоится, – решил Старик. – Неудача расстроила ему нервы.

Карл одобрил план, по которому мы должны былиперейти на новое место, а он – отправиться на добычу мяса.

– Будь по-вашему, – сказалон. – Я на все согласен.

– Он постреляет немного и воспрянетдухом, – промолвил Старик.

– Мы убьем носорога. А потом – вы. Тот,кто убьет первого, может отправиться на равнину за сернобыком. А быть может,сернобык попадется вам завтра же, когда пойдете добывать мясо.